Петербургский ковчег - Сергей Михайлович Зайцев Страница 75

Рано утром на следующий день Аполлон уже шел по адресу, указанному на афише.

Знаменитая прорицательница и сомнамбула Филомена Станца снимала апартаменты на Васильевском острове — нельзя сказать, что в двух шагах от дома Милодоры, но, во всяком случае, экипаж брать не потребовалось.

День был ясный — не такая уж редкость для второй половины октября — и холодный. В прозрачном воздухе было видно далеко. Аполлон шел быстрым шагом и думал о том, что пик болезни его — нервного срыва,— должно быть, миновал. В теле еще чувствовалась, впрочем, некая слабость после лихорадки, слегка кружилась голова, но провалов в памяти больше не было. Это порадовало бы Аполлона, если б в последние дни его вообще могло радовать что-то...

... Дверь ему отворил старый представительного вида лакей и, не выслушав объяснений до конца, указал на широкую лестницу, ведущую на второй этаж. Прорицательница и магистр обеих магий принимали посетителей там.

В апартаментах, задрапированных темно-синим бархатом и обставленных с показной роскошью (Аполлон даже заподозрил хозяев в отсутствии вкуса: слишком много тут было всего — подсвечников, масок, ритуальных статуэток, развешанных ладанок, каких-то портретов в резных рамках, старинных ветхих книг, раскрытых и не раскрытых, писаных на некоем тарабарском языке, ибо ни один из европейских языков Аполлон в них не узнал), его встретил молодой человек — блондин с яркими и выразительными карими глазами; довольно редкое сочетание очень светлых волос и темных глаз. Тем более удивительно это было, потому что вслед за молодым человеком в комнате появилась голубоглазая брюнетка — сочетание, быть может, еще более редкое; волосы — черные как вороново крыло, а глаза — как июльское небо в знойный полдень. Девушка была очень красива.

Хозяева апартаментов сразу после приветствий перешли к делу. Они сказали, что всякий, кто обращается к ним, уже является членом их клуба и должен сделать вступительный взнос; причем сумма в таких случаях не оговаривается, она зависит от того, насколько ценит человек членство в клубе.

Аполлон никогда не был скуп, и количество ассигнатов, которое он выложил на стол перед Артуро, даже вызвало у последнего некоторое удивление. Деньги, впрочем, быстро убрали со стола, дабы презренным видом своим они не нарушали гармонии этой большой комнаты — обстановки таинственности, некоей мистичности (темные драпировки, свечи... а в деньгах какое таинство!).

Артуро задернул шторы и зажег свечи...

Только сейчас Аполлон заметил четыре желтых человеческих черепа по углам. Все черепа были повернуты лицом к востоку. Стеклянные шарики, вложенные в глазницы черепов (Аполлон видел глазницы двух из них), отражали свет свечей. Была полная иллюзия того, что у черепов живые глаза, ибо отблески дрожали.

Голубоглазая брюнетка Филомена села за стол, покрытый бархатной скатертью, а Аполлону велели сесть напротив.

Аполлон порывался было начать говорить о сути дела, приведшего его в этот дом, но Филомена изящным повелительным жестом заставила его замолчать.

Она с минуту смотрела на него; Аполлон увидел, что глаза прорицательницы совсем светлые — с некоторой натяжкой их можно было бы даже назвать бесцветными; а может, они выглядели так в неверном свете свечей. Но удивительно было другое: Аполлон видел, как постепенно расширяются зрачки Филомены и как наконец зрачки становятся столь велики, что почти «съедают» радужку... В какой-то момент светлой радужки и не стало; были белки глаз и сразу — зрачки. Филомена как будто объяла Аполлона своими зрачками, как будто погрузила его в свой внутренний косм. Аполлон вдруг поймал себя на том, что, как бы притянутый этим взглядом, наклоняется вперед, — словно наклоняется над бездной...

Сделав усилие над собой, он опять выпрямился.

Филомена улыбнулась краешками губ и протянула Аполлону колоду карт, чтобы он сдвинул.

Аполлон подчинился. Прорицательница вытащила из колоды карту.

— Дама... Вас тревожит дама... Не мысли о ней, а именно сама дама, — Филомена говорила с легким итальянским акцентом. — Она приходит к вам...

Аполлон кивнул: