Ключ Хирама - Роберт Ломас Страница 74

В эту ночь Иисус собирался ждать Утренней звезды, поскольку не думал, что его заметит храмовая стража до наступления дня, и, несмотря на приближающийся арест, он провел церемонию посвящения в Третью Ступень прямо на склоне холма почти на виду двух великих колонн храма. Кем был молодой посвященный, мы не знаем, но церемония не могла не быть завершена до ареста. Марк (14:51–52) говорит нам:

«Один юноша, завернувшись по нагому телу в покрывало, следовал за Ним; и воины схватили его. Но он, оставив покрывало, нагой убежал от них».

Этот инцидент ранее никакого объяснения не имел, но теперь его смысл ясен.

СУД И РАСПЯТИЕ

Теперь власти заполучили в точности то, что хотели: обоих столпов этого опасного мессианского движения, в намерения которого входило свержение Синедриона и изгнание римского прокуратора Понтия Пилата. Иудейские священнослужители боялись Иакова, заявившего о своих правах на храм, не нравилась политическая ситуация в целом и римлянину. Он знал, что эти евреи заслужили репутацию зачинщиков массы неприятностей, когда они доводят себя до экстаза, но у него была опора в виде большого количества отлично обученных воинов. К сожалению, большинство из них находились в двух днях пути отсюда в Кесарию, что означало: восстание будет подавлено в течение трех дней, но для него это был слишком большой срок, в течение которого он может оказаться в петле, свисающим с городской стены. Пилат не был простаком. Он предложил план, удовлетворивший каждого.

В руках у римского прокуратора оказались и Иаков и Иисус, двое, провозгласивших себя столпами подрывной секты, и оба должны были быть казнены, но Пилат знал, что ему будет достаточно одного, чтобы сорвать их планы, поэтому он предложил отпустить одного из них, и предложил большой толпе, стоявшей перед ним, сделать свой выбор. Помните, что мы называем «царского Мессию» Иисус не его именем, но по его роли как «спасителя», что на еврейском языке звучит Иешуа. Имя Иакова на еврейском языке, несомненно, И’аков, но его тоже можно называть «спасителем», то есть «Иисусом». Как мы подозревали с того момента, когда узнали истинное значение имени Варавва, на суде оба были названы Иисусами: Иисус, «царь евреев», и Иисус, «сын бога», поскольку все понимали, что он религиозный Мессия и, следовательно, прямо связан со своим «отче».

Обычай освобождения одного из приговоренных в честь Пасхи представляет собой ни на чем не основанную выдумку более поздней Церкви. Этого просто не могло случиться и было бы очень глупым и несвойственным для римлян отправлением правосудия. На самом деле состоялась реализация уникального плана Пилата, позволившего выпутаться из деликатной ситуации. Большая часть толпы была из Кумрана и поддерживала Иакова или, как его называли в тот день, «Иисуса Варавву».

За «Иисуса — царя иудеев» кричали в толпе слишком немногие, поэтому он был признан виновным, бит плетьми, увенчан терновым венцом и распят на Т-образном кресте с табличкой «Царь иудеев» над головой. Он умер необычно быстро для такого способа казни, что объяснимо, если принять на веру ее описание. Распятому трудно дышать, поскольку с каждым вздохом надо высоко вздымать грудь. Со сгорбленной или горбатой спиной это становится делом исключительно тяжелым и быстро возникает удушье.

Исследуя весь период I века, мы перерыли всю информацию, чтобы выявить картину того, что в действительности происходило в Израиле. Поскольку мы создавали новую и уникальную картину жизни Иисуса, те кусочки мозаики, которые не имели значения для других, для нас могли оказаться ключевыми элементами, позволяющими сложить мозаичную картину. Одной из наиболее важных находок стал малоизвестный отрывок из талмудистского текста, известного как «Тосефта Шевиот», который датируется первыми веками. В этом документе отражены воспоминания выживших в Иерусалиме евреев и рассказывается о событиях, которые предшествовали катастрофе семидесятого года. Поскольку это источник не христианский, мы полагаем, что он не искажен и аутентичный. В «Тосефта Шевиот» (1:4) мы натолкнулись на яркое описание, которое проливает совершенно новый свет на то, что происходило между Иисусом и Иаковом ко времени распятия. Отрывок начинается:

«Два священника, братья, плечом к плечу шли к вершине, и один из них приблизился на четыре кубита к алтарю раньше другого».

Первое предложение представляет собой легко узнаваемое упоминание о соперничестве двух братьев в том, кто из них будет религиозным мессией. Иисус почти победил в нем, когда умер на кресте.

«Он взял нож (для заклания священного животного) и поразил им собственное сердце».

Интересно, что эта следующая строчка подтверждает христианское представление о том, что Иисус добровольно принес себя в жертву перед Богом, представление, в которое мы не верили, пока не воссоздали последние его часы, в которые Иисус намеренно подставил себя под арест. Когда Иисус умирал на кресте, на него смотрели как на «пасхального агнца», о чем сказано в Первом послании Петра (1:19). Но глав ной находкой является последняя часть из отрывка в «Тосефта Шевиот».

«Рабби Цедек пришел и встал на Ступеньках портика храмового возвышения и сказал:

«Слушайте меня, о братья наши, Дом Израилев! Вот, говорят, когда труп найден, ваши старейшины и судьи вы — ступают и измеряют. Теперь это нам делать — куда и когда мерить нам? К святилищу? Или ко двору?» Весь народ застонал и заплакал после того, что он сказал».

Перед вами шестьдесят три жизненно важных слова, сказанных Иаковом, братом Иисуса, возможно, через минуты после того, как Иисуса сняли с креста. Они должны были быть в Библии, но их там нет.

Первая часть этого талмудического еврейского текста представляет собой описание соперничества между Иисусом и Иаковом, пытающимися доказать свое право на роль религиозного мессии, хотя оба они согласились, что Иисус будет царским мессией. В этом стилизованном рассказе говорится, что Иисус почти достиг своей цели, почти стал сразу двумя столпами, когда принес себя в жертву. Его брат рабби Цедек (в буквальном переводе «Учитель праведности») был явно расстроен его потерей и обратился к присутствующим членам Кумранской общины со страстью и гневом, стоя под портиком Соломона, с которого был виден двор неевреев. Иаков ссылался на наставление Второзакония (21:1–9), в котором рассказывается о процедуре оценки виновности, когда измерением определяют ближайший к трупу город или селение. Спрашивая собравшихся членов общины, куда измерять — «к святилищу или ко двору», он практически сказал, что они, достойные евреи, столь же виновны, как и просивший об убийстве Синедрион, поскольку именно по их выбору Иисус умер.

Мы решили выяснить, было ли у храма Ирода возвышение, ведущее к алтарю. Оказывается, было. Сам алтарь имел высоту более четырех с половиной метров с рампой длиной пятнадцать метров, поднимающейся с южной стороны. Она переходила в склон в тридцать шесть кубитов, что означает: когда брат решил пожертвовать собой, он прошел символически одиннадцать двенадцатых пути к успеху.

Эта информация позволила датировать «соперничество» двух братьев периодом между 20 и 70 годами, поскольку нам известно, что храм Ирода был разрушен в июне 70 года вскоре после завершения его строительства. И это делает наше утверждение, что братьями были Иаков и Иисус, практически неоспоримым, поскольку именно в это время они были лидерами Кумранской общины.