Императорская Россия - Евгений Анисимов Страница 74

Действующие лица

Обер-камергер Иван Шувалов

Шувалову в это время было 22 года от роду. Многим казалось, что его «случай» будет недолгим, и на смену ему придет новый юноша, как уже бывало прежде. Но придворные оракулы просчитались. Недели шли за неделями, складывались в месяцы, годы, а Ванечка все не шел с ума капризной красавицы-императрицы. Присмотревшись к молодому Шувалову, можно было заметить, что он резко отличается от других молодых людей при дворе. Шувалов родился в 1727 году, получил домашнее образование и был пристроен ко двору своими двоюродными братьями – влиятельными Петром и Александром Шуваловыми. Те надеялись, что юноша там оботрется, приобвыкнется, начнет делать карьеру, как все Шуваловы. Но Иван превзошел все ожидания родни – он стал фаворитом императрицы Елизаветы и был им до самой ее смерти. Конечно, Шувалов был нужен стареющей кокетке Елизавете. Рядом с красивым юношей она чувствовала себя молодой. Новая любовь на фоне блестящих праздников и развлечений помогала отодвинуть неизбежную и печальную осень жизни. Но не только это привязало ее к Шувалову. Она узнала и оценила поистине золотой характер своего молодого любовника. С самого начала Иван, вопреки надеждам корыстолюбивых кузенов, не проявил характерной для них наглости и жадности в хватании богатств, земель, титулов и должностей. А между тем возможности его были огромны. В конце жизни императрицы Шувалов был единственным ее докладчиком, готовил тексты указов и объявлял сановникам ее решения. И при этом фаворит никакой выгоды не извлек. Он оказался бессребреником. Разумеется, фаворит императрицы не бедствовал, но все же никто не мог прошипеть ему вослед: «Вор!» Остаться, да еще так долго у кормушки власти честным, бескорыстным, незапятнанным человеком – подвиг редкостный. Рассказывали, что после смерти Елизаветы Иван Шувалов передал ее преемнику императору Петру III миллион рублей – прощальный подарок государыни. Этот поступок Шувалова вполне соответствует всему, что мы о нем знаем. Известно также, что после смерти Елизаветы и отставки он часто занимал деньги у своей сестры. Он был просто не очень богат для вчерашнего фаворита императрицы. И в этих его качествах кроется одна из причин долгого фавора Шувалова. Всегда подозрительная к малейшим попыткам фаворитов использовать ее любовь к ним в ущерб ее власти, Елизавета безгранично доверяла Шувалову, потому что не раз убедилась в его бескорыстии и порядочности.

Попав в любовники государыни, годившейся ему в матери, Шувалов вряд ли смущался этим обстоятельством. Ведь фаворитизм был полноценным общепринятым придворным институтом. Молодой, красивый, модно одетый Шувалов был сыном своего века и от своего счастья отказываться не собирался. Естественно, что Елизавете он, конечно, понравился не столько ученостью, сколько светскими манерами и щегольством. Но все же Шувалов был необычным фаворитом, потому что при всех внешних признаках светского щеголя-петиметра он оказался просвещенным человеком, тонким ценителем искусства. Он был глубоко и искренне предан культуре, просвещению. Без него еще долго бы не было Московского университета, Академии художеств, первого публичного театра. Его покровительству многим обязан Ломоносов, а значит, вся русская наука и литература.

Вместе с Ломоносовым Шувалов задумал создать первый университет в России, в Москве. Используя все свое влияние в высших сферах, он добился-таки открытия этого университета и стал его истинным попечителем. В меценатстве Шувалова была ясная, четкая идеология: развить в России науки и искусства и доказать миру, что русские люди, как и другие народы, могут достичь успехов во всем – только создайте им условия! Конечно, в меценатстве была своя корысть. В ответ на моральную и материальную поддержку гения меценатом последний мог рассчитывать на благодарность Мастера. А какова же может быть благодарность гения, как не желание увековечить мецената в произведении искусства, помочь ему, восторженному любителю прекрасного, переступить порог вечности, на правах друга гения попасть в бессмертие? Но это простительная слабость, тем более, что роль первого мецената вполне удалась Ивану Шувалову – поколения не забыли его заслуг перед русской культурой.

Но при этом Шувалов оставался светским человеком, всю свою жизнь любил красиво одеться, хорошо поесть, да при этом старался поразить гостя каким-нибудь удивительным блюдом, вроде сочетания диковинной печеной картошки со столь же диковинным ананасом. Он был истинным русским барином со смягченными европейской культурой причудами своих предков. Как ни дружил Шувалов с Ломоносовым, как ни восторгался он разнообразными талантами великого помора, все-таки фаворит относился к Ломоносову порой снисходительно, по-барски. Он от души смеялся, глядя, как ссорятся на подстроенной им же встрече за его столом два соперника в поэзии и заклятые враги в жизни – Сумароков и Ломоносов. Это стравливание двух поэтов было не чем иным, как смягченной формой традиционной барской потехи с шутами во время долгого, сытного и скучного обеда.