Три года революции и гражданской войн - Даниил Скобцов Страница 74

Мы начинали новый организационный этап в положении междуемочной фракции, с опасностью для нее быть затертой двумя другими.

Выборы президиума Законодательной рады

Первое, что было произведено в порядке организационном после Краевой рады – это выборы президиума Законодательной рады. Группа линейцев могла бы, может быть, рассчитывать собрать здесь большинство, правда, достаточно зыбкое. За ее кандидатов могли бы голосовать депутаты группы иногородних, а также многие из горской фракции. Решено было здесь же поначалу сделать уступку черноморцам: атаман-линеец, вероятный кандидат в председатели правительства – линеец, пусть будет их председатель рады с тем, что старший товарищ председателя будет наш. Место другого товарища председателя решено было отдать горцам, а два секретарских места распределено между иногородними лицами, в компенсацию за черноморского председателя. Со значительной долей вероятности мы могли допускать, что наиболее активная часть нашей группы должна будет уйти в правительство, следовательно, не будет в состоянии посвящать радянской работе много сил. Одним словом, мы с первых же шагов решили показать нашу готовность начинать не с борьбы, а с мирных предложений.

Черноморцы как будто приняли наше предложение. Но сразу по какому-то расчету вместо Рябовола, достаточно для нас неожиданно, выдвинули кандидатом в председатели Законодательной рады самого Быча, и будто бы даже обиженный невниманием Н. С. Рябовол удалился из собрания их фракции. Все это для нас как будто к лучшему. Но почему только Быч идет в председатели?.. В каком же положении будет делегация Краевой рады в Европу?..

Пока что решено было снова без спора принять эту кандидатуру и демонстрировать единство кубанцев при выборах президиума Законодательной рады. Но раз Быч пошел в председатели, наша группа решила послать меня в старшие товарищи председателя; в секретари – М. А. Траценко; товарищем председателя от горцев шел неизменный Султан-Шахим-Гирей, а в секретари от иногородних мы совместно с ними наметили Коробьина.

Председателя и его товарищей выбрали, как условились. Быч, я и Султан-Гирей получили, приблизительно, по равному количеству голосов, из товарищей я больше, нежели горский кандидат. Но уже при избрании секретарей коалиция дала трещину. Черноморцы довольно скупо положили шары прямому линейскому кандидату Траценко и совсем не дали голосов линейско-иногороднему кандидату Коробьину. Он не добрал одного-двух шаров.

Черноморцы, таким образом, убивали сразу двух зайцев. Давали почувствовать свою силу фракции иногородних и, в частности, ее лидеру Коробьину, с которым к тому же сводили старые счеты за занятую им позицию во время заседаний согласительной, достопамятной Кубанско-Добровольческой комиссии. (Гл. ХХХХ. С. 198–201.)

Вторым секретарем был избран линеец А. А Рябцев.

Таким образом, мы с Л. Л. Бычом снова оказались членами одной и той же коллегии, но было ясно, что наш президиум недолговечный: в президиуме ни Быч, ни я не могли быть активными, или даже вообще не могли остаться в президиуме – ему нужно ехать за границу, мне, по всей вероятности, придется войти в правительство.

Но на всякий случай позиции были заняты.

Составление правительства оказалось довольно длительным. Разрешение этой задачи атаман начал с того, что пригласил к себе на совещание вновь избранный президиум Законодательной рады, а также вожаков радянских групп.

Войсковой атаман предложил прежде всего принять обязанности председателя правительства Л. Л. Бычу. Тот отказался, указывая при этом, что хотя в раде при выборах президиума он собрал большинство, но это явилось лишь результатом сговора. При выборах атамана выяснилось большинство явно в пользу другой группы, и по общему ходу дела председатель правительства должен быть из числа членов группы-победительницы на атаманских выборах.

Мнение Быча поддержали Рябовол, Бескровный, Султан-Шахим-Гирей и другие и вообще это мнение оказалось общим у группы черноморцев. Поэтому, когда атаман сделал еще попытку предложить пост председателя К. А. Бескровному, то и он отказался. Все они при этом заверяли, что их группа во всяком случае не будет занимать позицию борьбы с возможным линейским правительством как с таковым, а будет судить его за его программу и за его деятельность. Предложение коалиции они также отклонили.

Атаман обратился тогда к Ф. С. Сушкову с предложением возглавить правительство. Тот сначала отказался, но когда и я отклонил сделанное атаманом предложение мне, атаман с большей настойчивостью попросил Сушкова не отказываться, то последний согласился. Ему удалось при этом в определенной форме разрешить вопрос именно о казачьей коалиции. В его правительство вошли пять казаков-линейцев (Сушков Ф. С., Успенский Н. М., Подольский И. С., Скобцов Д.Е.) и три природных черноморца (Скидан В. В., Шумейко В. Г., Верешака Я. О.), вошли двое иногородних (Долгополов Н. С. и Трусковский А. А.) и, наконец, один горец Натырбов К. Г. С точки зрения черноморской здесь уязвленность казачьей коалиции заключалась в том, что наши коллеги черноморцы по происхождению были из старейших черноморских фамилий, но держались крепко общероссийской ориентации.

В смысле общей квалификации по подготовленности к той работе, к какой призывались эти люди, – четверо из них уже бывали и до этого членами правительства. Об остальных (за исключением И. С. Подольского, узкого специалиста в своей области путей сообщения) можно сказать, что все они занимали на Кубани то или другое видное положение и имели в Крае широкую известность, десять были с высшим образованием, из них двое – генералы Науменко и Успенский – с высшим военным образованием.

В смысле общественного и образовательного стажа члены правительства по местным условиям являлись высококвалифицированными работниками. Но при формировании правительства мы не обратили должного внимания на необходимость сохранения постоянной непосредственной связи с Законодательной радой. Страны со старым парламентским режимом знают институт министров для постоянного присутствования в палатах, еще институт «партийных загонщиков» и пр.

Мы же ослабили себя в президиуме тем, что мне, с назначением членом правительства, пришлось оставить пост товарища председателя рады.

Руководителем нашей парламентской фракции оказался первый секретарь рады М. А. Траценко, человек глубоко преданный демократии и российской государственности, человек большой воли, неплохой оратор, но по некоторым особенностям характера мало приспособленный к работе по объединению вокруг себя наших парламентариев. И еще: мы не обратили внимания на установление более близкой связи с родственной по общероссийской ориентации фракцией иногородних, а также со смежными с нами членами горской фракции.

Мы предоставили собственному течению развитие взаимоотношений с теми и другими, забывая, что реальные люди нуждаются в постоянных связях с центром, к поддержке коего они привлекаются.

Уйдя в правительство и втянувшись потом в ведомственную работу, мы оторвались от депутатской массы.

И еще одно. На власть свою мы смотрели как на очень трудную и ответственную задачу и верили, что и другие так же на нее смотрят, и делали отсюда вывод, что когда кто иной подойдет с критикой к нашей работе, он должен будет прежде всего себя самого поставить на наши места и добросовестно взвесить, что мы могли и чего не могли сделать в условиях, в каких тогда происходила работа Кубанского Краевого правительства. Оказалось ошибочным вот это самое предположение добросовестности у противника.