Герои забытых побед - Владимир Шигин Страница 74

Циничное убийство родственника и друга произвело на Дубасова тягостное впечатление. Когда же перед самыми похоронами убитого министра стало известно, что террористы собираются взорвать и саму похоронную процессию, чтобы уничтожить собиравшихся участвовать в ней обер-прокурора Святейшего синода Победоносцева и генерал-губернатора Петербурга Клейгельса, Дубасов всё же принял в ней участие и демонстративно шёл рядом с обер-прокурором. Отметим, что от участия в похоронах брата не отказалась и супруга адмирала, хотя он её и отговаривал, ссылаясь на опасность мероприятия.

— Мы не должны дать себя запугать бандитам! — говорил Дубасов в те нелёгкие для него и его семьи дни. — Их террор только на это и рассчитан. Если эти разбойники только почувствуют наш испуг и неуверенность, то они разорвут Россию в клочья!

Как председатель Морского технического комитета Дубасов в то время много занимался кораблями, готовящимися к походу на Восток для усиления Порт-Артурской эскадры. Особенно много хлопот было с броненосцами типа «Бородино». Ещё при строительстве перегрузка этих кораблей превышала восемьсот тонн. Теперь же, заваленные доверху углём и другими припасами, броненосцы имели перегрузку в 1700 тонн каждый.

— Идти в поход, а тем более в бой с таким превышением водоизмещения — самоубийство! — делился мнением с сотрудниками только что вернувшийся из Ревеля Дубасов. — Главный броневой пояс полностью ушёл в воду, а метацентр снизился почти до восьмидесяти сантиметров!

Помощник председателя инженер Кутейников тут же делал на бумаге предварительные расчёты. Закончив, поднял голову:

— Верно, Фёдор Васильевич, столь чудовищная перегрузка гибельна. Броненосцы, лишённые брони, будут простреливаться насквозь и переворачиваться при самых незначительных кренах. Что только думает об этом Рожественский?

— Вины Зиновия в том нет, — мрачно отвечал вице-адмирал. — Он взял то, что ему дали. Истинная причина кроется в поспешности строительства и незавершённости испытаний. Но об этом сегодня из высшего руководства и думать никто не будет, поэтому будем что-то решать сами, сколь хватит сил и времени.

Со свойственной ему энергией Дубасов принялся за дело. А буквально через несколько дней его вызвал к себе на ковёр управляющий морским министерством вице-адмирал Бирилёв.

— Ваши бумажки, порочащие наши новейшие броненосцы, вредны. Неужели вы, Фёдор Васильевич, не понимаете всего вреда, вами наносимого?

— Мне думается обратное, Алексей Алексеевич! Главное — создать условия для достижения победы, остальное неважно.

— Всё это красивые слова, — хмурил кустистые брови Бирилёв. — Ведь вы сами прекрасно понимаете, что существенно изменить мы уже ничего не успеем, а я не смогу докладывать государю, что выход эскадры необходимо задержать, потому что понизился какой-то ему не ведомый метацентр! Кроме того, расходуя в пути уголь, броненосцы со временем несколько подвсплывут. Ну а кроме всего этого, учитывая расклад политических сил, мне видится, что к моменту прихода Рожественского на Восток мы там уже решим все вопросы!

Через несколько недель, покинув ревельский рейд, Вторая Тихоокеанская эскадра перешла в Либаву, а затем взяла курс на далёкий Порт-Артур. С огромным трудом Дубасову всё же удалось уговорить Бирилёва дать циркулярное предупреждение Рожественскому о недопустимости приёмки на броненосцы типа «Бородино» новых грузов выше ватерлинии.

— Разумеется, это что слону дробина, — вздыхал вице-адмирал. — Но уж лучше, чем совсем ничего. Будем молиться, чтобы там всё обошлось!

Уже вовсю гремели бои под Порт-Артуром, из Либавы вышла и держала путь к берегам дальневосточных морей Вторая Тихоокеанская эскадра вице-адмирала Рожественского, когда внезапно Дубасов был вызван лично к императору в Царское Село. О причинах столь внезапного вызова Фёдор Васильевич мог только гадать.

Николай выглядел каким-то помятым. Встав из-за стола, он вышел навстречу адмиралу, протянул руку.

— Вчера ночью в Северном море произошла досадная неприятность, — сказал он, усаживаясь в кресло. — Корабли Рожественского подверглись внезапному нападению каких-то таинственных миноносцев. Ответным огнём Рожественский, похоже, утопил несколько рыбачьих лайб. Поднимается большой международный скандал. Вас я назначаю экспертом от нашей стороны. Надеюсь, Фёдор Васильевич, вы сделаете всё возможное, чтобы загладить это недоразумение, могущее помешать переброске эскадры Рожественского на Восток!

— Сделаю всё возможное, ваше величество! — отвечал адмирал.

Вторая Тихоокеанская эскадра, отправленная под командой вице-адмирала Рожественского, из Балтийского моря на Дальний Восток против Японии, в ночь на 22 октября 1904 года встретила на Доггерской мели близ города Гулля (в Немецком море) английскую рыбачью флотилию и подвергла её бомбардировке. Одно английское судно было потоплено, несколько, человек убито. 5 снарядов с броненосца «Князь Суворов» попали в русский же крейсер «Аврору», убили на нём священника и ранили одного офицера. Причина бомбардировки, по объяснению вице-адмирала Рожественского и русских моряков, состояла в том, что среди английских рыбачьих судов они явственно видели два японских миноносца, по которым они и стреляли и один из которых потопили. Английские моряки, напротив, утверждали, что среди них не было и не могло быть миноносцев. Инцидент вызвал сильнейшее волнение в Англии.

Тайна событий у Доггербанки до конца не раскрыта и до сегодняшнего дня. В версиях недостатка нет, как нет и единого мнения, что же тогда случилось с русскими кораблями.

В общих чертах события развивались так. Личный состав эскадры был постоянно ориентирован потоком информации на происки японцев. В ночь на 9 октября 1904 года в условиях плохой видимости и дождя в районе Доггербанки в Северном море, где всегда полно рыбачьих судов, промышляющих треску, подверглась минной атаке плавмастерская «Камчатка». Затем атакующих миноносцев заметили ещё с нескольких российских кораблей и открыли огонь. При стрельбе потопили несколько рыбачьих судов, среди которых прятались таинственные миноносцы, и поразили свою «Аврору». Англичане подняли вокруг случившегося страшный шум, грозя международным скандалом.

Эта господствующая до сих пор версия «гулльского инцидента» нашла широкое распространение и толкование в трудах большинства известных западноевропейских, американских и отечественных историков. Однако ряд специалистов придерживается другой версии, считая, что инцидент в Северном море мог быть специально спровоцирован Англией, которая у Доггербанки под прикрытием рыбачьей флотилии попыталась произвести несколькими своими миноносцами, проданными Японии, провокационный налёт на проходившую русскую эскадру. Цель этой провокации могла быть одна: задержать русскую эскадру в испанском порту Виго, а затем вернуть её обратно в Кронштадт.

Лондон немедленно объявил о мобилизации своего флота, а эскадра метрополии в спешном порядке перешла в Гибралтар, чтобы оттуда в случае чего сподручней было атаковать корабли Рожественского. Неистовствовали газеты, называя идущие на Восток корабли не иначе как «эскадрой бешеной собаки». В своих требованиях, подкреплённых угрозой войны, Англия в ультимативной форме предписывала России удалить как виновников инцидента весь высший офицерский состав эскадры вместе с командующим вице-адмиралом Рожественским. Одновременно по британскому Адмиралтейству был отдан приказ послать все броненосные крейсеры и эскадренные миноносцы английской Средиземноморской эскадры навстречу русскому флоту и в случае необходимости вооружённой силой преградить ему путь. В телеграмме английского Адмиралтейства от 27 октября 1904 года было отдано чёткое распоряжение командующему английской эскадрой: «…Чтобы вы задержали Балтийскую эскадру убеждением, если это окажется возможным, силой, если это станет неизбежным». В ответ на этот приказ командующий эскадрой лорд Бересфорд запросил Адмиралтейство: «Потопить их или привести в Портсмут?»