"Иду на вы!" Подвиги Святослава - Лев Прозоров Страница 74

Орда темна и смуглолица,

Тысячерука, тяжела…

В. Якушев, «Орда»

Впервые печенеги пришли на Русь врагами – впервые после 915 года. Кончились полвека мира, отвоеванные для южной Руси отцом Святослава. Город отвык видеть врага у стен. Люди в ужасе бежали на Гору, в княжескую крепость. Печенеги, надо думать, обрушились внезапно, в описанной Феофилактом Болгарским манере. С киевских стен горожане взирали на захлестнувшее окрестности половодье вражьего войска. Ревели волы и верблюды в печенежьих повозках, доносились вопли на гортанном степном наречье, и надо всем этим висел утробный рев огромных печенежских труб, сделанных в виде голов священных животных – предков печенежского племени – быков-огузов. Всадники помоложе, в нарядных поясах с серебряным набором, подлетали почти под самые склоны киевской Горы, гарцуя на красавцах-аргамаках, подбрасывая и ловя копья. А к городу все тянулись новые и новые орды, над которыми колыхались знамена из звериных шкур.

В город сбежался народ со всей округи, а на дворе была весна – самое голодное время, когда осенний урожай уже съеден, а озимый – не сжат. В городе замаячил призрак голода.

По Льву Диакону, Святослав созвал в поход на греков «все молодое поколение россов». Такие походы, где основную силу составляет вся масса свободных неженатых людей, в Новгороде будут зваться позднее повольем. Именно повольники освоят земли до Урала, проникнут в Сибирь и еще до Куликова поля и Вожи нанесут поражение Золотой Орде. Но городу, из которого ушли все молодые крепкие парни и большая часть прирожденных бойцов княжьей дружины, было оттого не легче.

Воевода Претич собрал ополчение северы, привел к Днепру, но никак не мог решиться переправиться через реку. Ни осажденные, ни черниговская подмога не могли связаться друг с другом. А в городе между тем становилось нечего есть. Вече всерьез обсуждало сдачу города печенегам. Это, кстати, любопытная деталь. Мы уже припоминали, что в летописи дважды говорится об осаде печенегами русских городов, и оба раза осажденные всерьез помышляли открыть печенегам ворота. О позднейших осадах русских городов половцами, тем более – ордынцами, ничего подобного не говорится. Или не рассматривали русы печенегов как таких уж страшных врагов? Но ведь знали, не могли не знать, что печенеги способны на многое – вспомним Феофилакта Болгарского, вспомним вырезанные становья орды Арпада. А плен, в особенности – плен у степняков, русы рассматривали как величайший позор и готовы были на самоубийство, чтоб избежать его. Загадка!

В конце концов стали искать кого-нибудь, чтобы сообщить людям «той стороны Днепра» – киевляне больше не могут терпеть. Вызвался один «отрок» – не то подросток, не то младший дружинник: «Я проберусь». Ему ответили: «Иди». Парень вышел из города – очевидно, ночью – и, с уздечкой в руках, расспрашивая встречных печенегов – «Не видали ли моего коня», – добрался до реки, скинул одежду, кинулся в воду и поплыл. Лучники печенегов не смогли его подстрелить, а с другого берега, привлеченная шумом погони, уже приближалась ладья.

Что здесь можно сказать? Во-первых, отрок здесь все же младший дружинник. Он знает печенежскую речь, у него есть печенежская узда (она отличалась от русской сплошными удилами), он может стремительно раздеться и плыть, ныряя, уходя от выстрелов печенегов – великолепных лучников. Трудно предположить такие качества в подростке. Раздеться, кстати, было необходимо, и не только оттого, что одежда могла помешать плыть. Пробраться через печенежские становья отрок мог только в печенежской одежде, а вот с того берега человека в наряде степняка могли, долго не разбирая, поприветствовать стрелой или копьем. Ополчение ведь, посоха лапотная. А напуганный и вооруженный штатский – очень опасное существо, спросите любого военного.

Но вот что самое интересное – печенеги приняли его за своего! И при том он вряд ли прятал лицо и шарахался от костров. Такое поведение – лучший способ привлечь к себе нездоровое внимание часовых или просто коротающих время у тех же костров воинов. Что же получается? А получается, что печенеги не так уж походили на привычный нам облик степняка с плоским носом, узкими глазенками, торчащими скулами и чахлыми волосками на верхней губе и подбородке. Автор Х века, Абу Дулеф, описывает печенегов как людей «длиннобородых и усатых». В устах, скажем, китайца такое описание стоило бы немногого, но пишет-то араб, представитель народа, растительностью на лице не обиженного! Печенеги, значит, обладали внешностью если и не нордической, то вполне европеоидной; во всяком случае, киевлянин Х века, пращур украинцев, среди них мог сойти за своего. Да и немец Бруно-Бонифаций, что полвека спустя отправится в печенежские степи проповедовать христианство, не нашел их внешность достойной особого описания, а это непременно бы произошло, походи печенеги на монголов или калмыков. Очевидно, печенеги были европеоидным, сармато-аланским по происхождению, лишь недавно перешедшим на тюркский язык, племенем. Стоит в этой связи сказать несколько слов про самих печенегов.

Печенеги делились на восемь племен-фем. В каждом племени состояло пять родов. Имена родов не сохранились, а племена перечисляет в своей книге Рожденный в Пурпуре. Ученые восстановили их тюркское звучание и смысл следующим образом: Явды Эрдим – Прославленные Подвигами. Куэрчи Чур – Синий (небесный, священный) Вождь. Кабукшин Йула – Предводитель Цвета Древесной Коры. Суру Кулпей – Серые Кулпеи. Кара Бей – Черные Князья. Боро Толмат – Темно Говорящие. Язы Копон – Вожак Язы. И, наконец, Була Чопон – Оленьи Пастухи. Каждым родом и каждым племенем правил особый вождь – архонт, по выражению Константина. Русская летопись называет старейшин печенегов «лучшими мужами в родах». Из знати выбирали десятников и сотников, но многое решала и сходка – вооруженное собрание всех свободных мужчин племени. Власть вождей передавалась внутри одного семейства, но только к двоюродным братьям. Явды Эрдим, Куерчи Чур и Кабукшин Йула звались «кангары» и считались более мужественными и благородными, чем все прочие. Полагают, что это имя печенеги получили на своей среднеазиатской родине. Китайские авторы упоминают там «страну Канг Юй», прославленную «небесными конями с кровавым потом». Из этого последнего можно понять только то, что кони у печенегов были хороши и производили на китайцев то же впечатление, что мадьярские кони на европейцев. Они-то, видимо, и обеспечивали набегам хозяев ту самую быстроту «удара молнии». По данным раскопок, кони печенегов столь же мало походили на въевшийся в наше сознание образ «степной лошадки», приземистой и толстомордой, как и их хозяева – на типовых плосколицых «степняков» наших исторических романов и фильмов. Это были пращуры туркменских аргамаков, ахалтекинцев. Само слово печенеги толкуют как «дети Бече». Азиатские народы еще в исторически очень недавние времена, в XIV веке, получали названия по именам вождей – ногайцы, узбеки. Вытесненные со своей родины тюрками-огузами, которых объединял с ними язык и культ предка-быка, Огуз-хана, «сыны Бече» покинули Канг Юй и двинулись на запад. Дальше было то, что мы уже знаем, – резня в становьях мадьяр, первая встреча с русами, победоносный поход Игоря. Печенеги ходили в походы на Византию с Симеоном Великим, и это могло быть еще одной причиной для Святослава не брать их на болгар. Союзниками Симеона скорее всего было племя Язы Копон, граничившее с болгарами, и Кабукшин Йула, граничившие с венграми. С Русью граничили на правом берегу Днепра Кара Беи и Явды Эрдим.