Свердлов. Оккультные корни Октябрьской революции - Валерий Шамбаров Страница 73

Да-а… а ведь в 1911 году тот же Свердлов участвовал в пропагандистской кампании против смертной казни, напрямую связывал ее с таким «злом», как Самодержавие. Ну так это ж пустяки, мало ли, что в агитационных целях болталось? Об этом и вспоминать-то было бы «несерьезно». И после падения Самодержавия Яков Свердлов стал тем самым человеком, который легитимизировал смертную казнь в Советской России. Ввел ее в «законное», обыденное русло. И ввел без каких-либо законодательных актов, а, так сказать, «явочным порядком», созданием судебных прецедентов в порожденном Яковом Михайловичем и подконтрольном ему Верховном Революционном Трибунале. Снял формальное «табу» в данном вопросе. Открыл шлюз, через который все шире польются потоки людской крови — и вскоре захлестнут Россию.

Или, как говорил Свердлов, «реки крови». Исследователи, разбиравшие речи, статьи, постановления Свердлова заметили, что он вообще любил слова «кровь» и «смерть». Они в разных сочетаниях и разных контекстах повторяются очень часто. Чаще, чем у многих других большевистских лидеров. Эти слова он то смакует, выделяет, делает на них упор, то они проскальзывают сами собой, как бы подсознательно. Но он же дает и повод к последующему разгулу смерти и кровопролития. Указывает, откуда они должны политься, реки крови. Он начинает готовить атаку на деревню. На русское крестьянство.

Подчеркнем, что в деревне в данный период все обстояло мирно и благоприятно для «революции». Все эксцессы и столкновения здесь завершились еще в 1917-м вместе с разделами земли. Крестьяне захватили и поделили поля и усадьбы помещиков, скот, инвентарь, имущество. Обобществили и хозяйства богатых односельчан — «мироедов», кое-где их поубивали или изгнали, в других местах просто разграбили и землю в передел пустили. Большевиков крестьянство вполне поддержало, поскольку те «Декретом о земле» узаконили сделанные приобретения. Местная власть перешла в руки сельских Советов. Иногда они были левоэсеровскими, но чаще — беспартийными. В основном в них вошли те, кто и раньше заправлял в сельских общинах: те, кого считали самыми «справными», хозяйственными, толковыми.

Только благодаря поддержке крестьянства большевикам удалось быстро подавить казачье сопротивление на Дону и Кубани, разбить корниловцев — опору красных здесь составили «иногородние», то есть крестьянские элементы. Благодаря крестьянам, жадно взявшимся осваивать приобретенную землю, в стране не было голода — трудности, как в Петрограде, возникали лишь из-за разваленной системы снабжения и транспорта. А в Москве и других городах действовали базары, импровизированные рынки, куда деревенское население везло свою продукцию.

С точки зрения здравой логики и здравой политики очередное преступление Свердлова тоже оказывалось иррациональным. Но тем не менее оно готовилось. Внедрялась мысль, что революция, совершившаяся на селе — еще ненастоящая. Мелкобуржуазная. Собственническая. И надо сломать сложившуюся систему, перетряхнуть, перекроить по-иному. Ударить. Разрушить… Еще в начале мая левые эсеры, очевидно, пронюхали, что замышляется нечто недоброе. Узнали о возне и обсуждениях, которые вели Свердлов и руководство наркомата земледелия, Середа и Мещеряков. И лидеры партии, Спиридонова и Карелин, обратились к Ленину. Указали, что да, мол, они ушли из правительства, но теперь просят отдать наркомат земледелия в ведение левоэсеровской партии.

Ильич поинтересовался мнением Якова Михайловича, тех же Середы и Мещерякова. Каково оказалось их мнение, нетрудно догадаться. И на заседании коммунистической фракции Наркомзема было принято решение категорически против предложения Спиридоновой и Карелина. А вслед за тем его отверг и ЦК. Мало того, в наркомате оставалось много левых эсеров среди работников среднего и низшего звена. Теперь их начали увольнять, «ослабляя влияние».

А 20 мая на пленарном заседании ВЦИК в повестку дня был поставлен вопрос «О задачах Советов в деревне». С докладом выступил Свердлов. Провозгласивший новый курс по отношению к крестьянству. Он говорил: «Чрезвычайно важно поставить вопрос о наших задачах в деревне и указать основные принципы, как нужно построить работу там… Если в городах нам уже удалось «убить» нашу крупную буржуазию, то этого мы пока еще не можем сказать о деревне… Поэтому мы должны самым серьезным образом поставить перед собой вопрос о создании в деревне двух противоположных враждебных сил, поставить перед собой задачу противопоставления в деревне беднейших слоев населения кулацким элементам. Только в том случае, если мы сможем расколоть деревню на два непримиримо враждебных лагеря, если мы сможем разжечь там ту же гражданскую войну, которая шла не так давно в городе, если нам удастся восстановить деревенскую бедноту против деревенской буржуазии, только в том случае мы сможем сказать, что мы и по отношению к деревне делаем то, что смогли сделать для городов… Я нисколько не сомневаюсь в том, что мы сможем поставить работу в деревне на должную высоту».

Обратите внимание, «противоположных враждебных сил» в деревне не было! Их предписывается создать! Раскола нет — но надо расколоть! Гражданской войны в деревне нет — но требуется ее «разжечь»! И принимается курс на союз с бедняком, борьбу с «кулаком» при «нейтрализации» середняка. Да уж какие там «кулаки», какая «нейтрализация»! «Мироедов» еще в 1917-м крестьяне «экспроприировали»! И под понятие «кулака» попадали просто зажиточные. Те самые, на ком деревенское хозяйство держалось, кто в местные Советы вошел! А стало быть, и Советскую власть на селе поддерживал… Ну а «нейтрализацию» можно понимать очень широко…

Выступление Свердлова 20 мая 1918 года дало старт бешеной атаке на деревню. В противовес сельским Советам, превратившимся вдруг в «кулацкие» и «контрреволюционные», начали создаваться «комбеды» — комитеты бедноты. Из шпаны, хулиганья, пьяниц, бездельников, безответственных горлопанов. Тех, кто даже в послереволюционной деревне, получив землю и разграбленное имущество, своим трудом встать на ноги не мог, бедняком оставался. Покатился беспредел подобной публики, поощряемой властями и науськиваемой на односельчан. Пошли погромы и осквернения сельских храмов — а крестьянство, несмотря на зараженность революционными лозунгами, сохраняло куда большую веру в Бога, чем рабочие в городах…

Распоряжениями ВЦИК и Совнаркома стала запрещаться свободная торговля сельхозпродуктами. Как спекуляция. «Мешочников» принялись арестовывать. А всю продукцию теперь предписывалось сдавать по обязательным поставкам государству. И для ее изъятия начали формироваться печально известные продотряды…

Нет, я не хочу здесь выгораживать других вождей революции, снимать с них вину. К удару по деревне приложили руку многие. Но эта книга о Свердлове. Поэтому я и отмечаю, что первым автором и инициатором «перенесения гражданской войны в деревню» был Яков Михайлович. Она и заполыхала, гражданская. Только после этого она и заполыхала в полную силу. Уже не в виде столкновений отдельных небольших отрядов, а борьбы массовых, многотысячных армий. Ведь Россия была не «офицерской» страной. Не «интеллигентской» по преимущественному составу населения. А аграрно-промышленной. 90 % ее жителей составляли крестьяне. И солдаты тоже были в основном из крестьян…