Дэн Сяопин - Александр Панцов Страница 73

Конечно, Мао сделал свое заявление под влиянием хвастуна Хрущева, громогласно объявившего за несколько дней до того, 6 ноября, на юбилейной сессии Верховного Совета СССР, что в течение ближайших пятнадцати лет Советский Союз сможет не только догнать, но и перегнать Америку²¹⁴. Но вообще-то склонность к авантюризму была всегда характерной чертой Председателя²¹⁵.

Вернувшись в Китай, Дэн начал с искренним энтузиазмом следовать новому курсу. Примерно тогда же поверить «великому кормчему» предпочли и остальные члены высшего руководства. Дэн вспоминал: «У товарища Мао Цзэдуна было головокружение от успехов. А у нас не кружилась голова? Товарищ Лю Шаоци, товарищ Чжоу Эньлай и я против не выступали, молчал и товарищ Чэнь Юнь. В этих вопросах надо быть справедливыми, нельзя делать вид, что виноват только один человек, а другие правы. Это не соответствует действительности. Ошибки совершал Центральный комитет, так что весь коллектив, а не один человек, несет ответственность»²¹⁶.

В январе 1958 года Мао созвал совещания высших кадровых работников в Ханчжоу и Наньнине, где обрушился с резкой критикой на тех, кто выступал против «торопливости» и «слепого забегания вперед». «Идеология и политика — командная сила», — провозгласил он в Ханчжоу, а в Наньнине едко раскритиковал Чжоу, предупредив его и некоторых других «товарищей», что они «оказались всего в каких-нибудь 50 метрах от самих правых»²¹⁷. Премьер растроился и выступил с самокритикой. Позже он объяснил своему секретарю, что главной причиной его ошибок было то, что он «отстал от товарища Мао Цзэдуна». «Я должен изо всех сил изучать идеи Мао Цзэдуна», — печально сказал он²¹⁸. Но Мао предложил заменить его, назначив премьером главу Восточно-Китайского бюро ЦК компартии Кэ Цинши, известного левака. Правда, через некоторое время, когда Чжоу на самом деле робко попросился в отставку, все же великодушно простил его²¹⁹.

Тридцать первого января Мао обобщил результаты обеих конференций в важном документе — «Шестьдесят тезисов о методах работы», в котором обосновал курс «большого скачка» в экономике, выдвинув лозунг «три года упорного труда». И вновь высказал решимость «за 15 лет догнать и перегнать Англию», правда, на этот раз не исключил, что для этого может потребоваться и «несколько больший срок». «Нам надо поднапрячься», — призвал он²²⁰.

Дэн не участвовал в январских совещаниях, но внимательно следил за их работой. И они вызвали у него воодушевление. «В 1958 году… я испытывал настоящую радость», — вспоминал он²²¹. Обладавший мощной харизмой Мао, казалось, совершенно парализовал его волю, и Дэн был уже не способен оценить критически ни экономическое положение страны, ни планы вождя. Он верил в «великого кормчего» как в Бога, слепо подчиняясь ему. Впрочем, так же, как и другие члены высшего руководства²²². Очевидец рассказывает: «Каждый стремился присоединиться к побеждавшей партии утопистов. Лю Шаоци, Дэн Сяопин, Чжоу Эньлай и Чэнь И, когда-то, возможно, и сдерживавшие Председателя, пели с одного голоса, который принадлежал Мао… Все оказались в плену утопической истерии»²²³.

В середине февраля, находясь в Сычуани, Дэн объявил местным ганьбу: «В вопросах строительства социализма идет борьба двух методов: строить социализм быстрее или строить медленнее. Метод Председателя Мао и ЦК партии состоит в том, чтобы, исходя из объективных возможностей, ускорять строительство. Ведя строительство, тоже нужно быть революционером, надо активно создавать условия для ускорения… Таков наш правильный подход»²²⁴.

А тем временем Мао, излучая энергию, понукал «неторопливых». То и дело мотаясь по стране, он с какой-то невероятной энергией заставлял партийные кадры проводить в жизнь его авантюрные планы. В экономике он разбирался слабо, но зато энтузиазма, воли и веры в собственную непогрешимость у него хватало с избытком. Ничего конкретного он, правда, не предлагал, так как и сам по существу не знал, как обогнать Англию. Ему просто страстно хотелось сделать это. Особенно увлекала его идея резкого увеличения таких показателей хозяйственного развития, как производство стали и зерна. Их он почему-то считал основными. Он требовал от руководящих работников поэкспериментировать, обещая, что «крепко драть» за «левизну» и «субъективизм» не будет²²⁵. Понимал он одно: у Китая есть огромное преимущество в сравнении с другими странами — гигантские ресурсы дешевой рабочей силы. И именно их надо привести в движение²²⁶.

В марте 1958 года в столице провинции Сычуань, городе Чэнду, Мао созвал новое совещание руководящих партийных работников, набросившись на них с обвинениями в консерватизме и слепом подражании СССР, несмотря на то что практически все они уже слепо шли за ним. Дэн, находившийся на этот раз среди участников, выступил с самокритикой. «Бороться против слепого забегания вперед нехорошо, — признал он. — Это подавляет энтузиазм масс и ганьбу. Мои мысли по поводу этой борьбы были в течение короткого времени хаотичны. Я не понимал, что в партии есть определенные разногласия между двумя линиями, и по некоторым вопросам разделял взгляды некоторых товарищей, думая, что в капитальном строительстве и некоторых вещах лучше действовать медленнее и осторожнее»²²⁷. В апреле он заметил новому советскому послу Степану Васильевичу Червоненко: «Мы… думаем о том, как представить… следующую задачу нашему народу: догнать Соединенные Штаты Америки в 25 лет или более». Такой лозунг, по его мнению, помог бы массам рвануться вперед²²⁸.

Мао, как мы помним, умел прощать товарищей, если те признавали «вину». А потому он остался доволен превращением Дэна из консерватора в энергичного проводника «большого скачка».

Между тем в мае 1958 года в Пекине по инициативе «великого кормчего» была созвана 2-я сессия VIII съезда китайской компартии для пересмотра «Предложений по второму пятилетнему плану развития народного хозяйства», принятых VIII съездом партии за два года до того. Темпы роста народного хозяйства, зафиксированные в «Предложениях», не устраивали более Председателя, так как в соответствии с ними объем выплавки стали в 1962 году должен был составить всего 10,5—12 миллионов тонн. Для того же, чтобы обогнать Англию, нужен был поистине гигантский рывок, тем более что Мао к тому времени пришел к выводу, что по производству стали Англию на самом деле можно перегнать не за 15, а за семь лет, а по добыче каменного угля — даже за два-три года!

С основным, отчетным, докладом на 2-й сессии, как и на самом VIII съезде, выступил Лю Шаоци, полностью солидаризовавшийся с вождем партии. Дэн же по поручению Председателя сделал доклад о московских совещаниях²²⁹. Делегаты 2-й сессии, разумеется, горячо поддержали оба доклада, после чего одобрили и новую генеральную линию Компартии Китая в следующей формулировке: «Напрягая все силы, стремясь вперед, строить социализм больше, быстрее, лучше, экономнее»²³⁰.

Главный партийный форум, таким образом, дал «зеленый свет» «большому скачку». И через некоторое время Мао радостно объявил, что уже в будущем, то есть в 1959-м, году Англия будет оставлена позади! Это означало, что в 1958 году Китайская Народная Республика должна была получить 10,7 миллиона тонн, то есть удвоить производство. Чуть позже он пересмотрел и эту цифру: ему захотелось иметь в 1959 году уже 30 миллионов тонн стали! А через 15 лет, то есть к середине 1970-х, Мао рассчитывал получать ежегодно 700 миллионов тонн, в два раза обогнав Великобританию по производству металла на душу населения! В 1958 году удвоить планировалось и производство зерновых, доведя его до 300–350 миллионов тонн, в то время как по первоначальному плану даже в 1962 году урожай мог составить чуть больше 250 миллионов!²³¹