Мазарини - Людмила Ивонина Страница 73

К несчастью для него, Вильгельм II слишком широко размахнулся, задумав одновременно совершить попытку монархического переворота в собственной стране. Он не оказался столь дальновидным политиком, как Ришелье, который во время осады Ла-Рошели не желал воевать на два фронта, и как его тогда еще неродившийся сын Вильгельм III Оранский, осторожная дипломатия которого впоследствии привела его на английский престол. Попытка монархического переворота в Голландии не удалась, а во Франции вовсю бушевало пламя Фронды. В 1651 году французы не могли эффективно воевать нигде, кроме как против собственных подданных.

И Мазарини несколько корректирует свою политику. Еще до начала англо-голландской войны (1652—1654) между Францией и Испанией разгорелась ожесточенная дипломатическая война за расположение Англии. Несмотря на то что в 1651 году в Мадриде был убит английский посол, члены Долгого парламента больше склонялись к союзу с Испанией, нежели с Францией. Ведь в Париже интриговали бежавшие туда роялисты, там же находился и наследник английской короны – принц Уэльский Карл.

Кромвель придерживался несколько иного мнения, и парламент ему уже давно порядком мешал – поэтому он его просто разогнал в 1653 году. Но до этого времени испанский посол дон Алонсо де Карденья последовательно поддерживал точку зрения парламента. Обожавший нарядные камзолы испанец даже рядился в почти пуританские одежды, чтобы расположить англичан к своей особе. Дон Алонсо старался предупредить всякое сближение между Англией и Францией, побуждая свое правительство вступить в союз с Лондоном и Гаагой против Франции и Португалии. 20 сентября 1652 года он послал в Мадрид проект документа из двадцати четырех пунктов о союзе между Англией и Испанией. Этот документ был также представлен на рассмотрение Государственного совета Английской республики.

В то же время принц Конде и бордоские фрондеры послали в Лондон двух агентов – Баррьера и Коньяка. Им было поручено просить поддержки Английской республики и обещать за это свободную торговлю англичан с Гиенью, некоторые льготы французским гугенотам и даже уступку острова Олерон. Но из этого ничего не вышло. В то время как испанцами были осаждены Гиень и Олерон, семь испанских кораблей, отправленные в Кале за припасами и подкреплениями, оказались взятыми в плен английской эскадрой под командованием храброго адмирала Блейка.

Наконец Джулио решился признать Английскую республику. 2 декабря 1652 года государственному советнику и интенданту Пикардии по имени Бордо было поручено доставить английскому парламенту письмо Людовика XIV и восстановить официальные отношения между двумя государствами. Миссия Бордо еще носила вид предварительного посольства. Судя по инструкциям кардинала, казалось, что торговые интересы двух стран были почти единственными предметами миссии. Но в случае, если Бордо увидит, что парламент благоприятно расположен и готов назначить комиссаров для пересмотра прежних трактатов, он должен «послать донесение Его Величеству, чтобы получить его разрешение с необходимыми полномочиями и инструкциями».

Находившийся сейчас в нелегком положении первый министр Франции не сомневался в своем окончательном выборе. Склонялся к союзу с Францией и Кромвель. Мнения этих двух незаурядных личностей в значительной степени подогревались тем, что в конце 1652 года Конде окончательно перешел на сторону Мадрида и принял командование над одной из испанских армий в Нидерландах вплоть до конца франко-испанской войны. Трудно сказать, насколько прибытие этой «примадонны» (имеется в виду фигура Конде) улучшило военные усилия армии Филиппа IV. Отношения между военачальниками в испанских войсках в Нидерландах и до приезда принца нельзя было назвать дружественными – между ними постоянно возникали соперничество и ревность. А высокомерное поведение Конде нарушило до сей поры хотя бы внешне объединенные усилия испанцев.

До Фронды и во время ее принц являлся своеобразным рекордсменом по выигранным битвам. Достаточно вспомнить самые знаменательные сражения – Рокруа (1643) и Ланс (1648). В этой же войне ему не везло. Верный королю маршал Тюренн везде одерживает победу, а мятежный Конде каждый раз терпит неудачи. В 1653 году, десять лет спустя после великой победы при Рокруа, принц потерпел сокрушительное поражение от Тюренна под стенами Арраса. Французы заняли Музон и Сент-Мену, но были вынуждены временно отдать в руки испанцам Рокруа. Конде как ребенок радовался этому последнему обстоятельству и, как всегда, выглядел бесстрашным, красивым и ловким. Но воевать в качестве изменника против своих же соотечественников – совсем другое дело.

За несколько дней до взятия Арраса маршалу д'Оленкуру было поручено от Тюренна захватить аббатство Сент-Элуа, которое защищали войска принца. Количество солдат по обе стороны было малочисленным – Конде предстал перед людьми Оленкура во главе десяти эскадронов. Но так как эскадроны принца состояли исключительно из французов по происхождению, об этой битве можно было сказать то же, что Плутарх в свое время писал о баталии при Фарсале (46 год до н. э.), когда войска Юлия Цезаря атаковали легионы Помпея: «Орлы против орлов, легионы против легионов» и т. д. И все же один из участников этой стычки замечал, что «как бы там ни было, эта битва не могла войти в сравнение с той, о какой говорил древний автор, по той причине, что при Фарсале все римские силы сражались разом одни против других, а в нашем случае лишь горстка французов схватилась врукопашную… Все равно остается истиной, что там было проявлено много мужества с обеих сторон».

Зато Аррас был взят в результате огромного напряжения французской армии под командованием Тюренна. Маршал не только вел осаду по всем правилам военного искусства – он имел к тому же численное превосходство. Принц успешно отбил несколько атак, но в конце концов понял, что просто-напросто будет неминуемо разбит. И предпочел за благо отступить, предварительно дав возможность вывезти из города всех раненых испанцев и своих солдат. Испанская сторона была признательна Конде за этот благородный поступок.

Во время всей этой летней кампании 1653 года Джулио Мазарини находился с королем в районе боевых действий. Кардинал понимал, что, когда речь шла о битве, присутствие молодого Людовика производило чудесный эффект на солдат. Так первый министр заботился о поднятии боевого духа в армии. Как политик, он прекрасно знал, что это, как ничто другое, могло обеспечить перевес в сражении равных сил. Да и английский опыт Кромвеля, ведущего за собой своих солдат, наглядно свидетельствовал об этом.

Вообще Аррас уже давно был объектом вожделений первого министра Франции. Поэтому когда он въезжал в город, сопровождая Людовика, он выглядел почти счастливым. Счастлив был и молодой король – оба они были уверены в дальнейших победах над Испанией. В 1653 году военная фортуна окончательно обратила к ним свое лицо.

В июле 1654 года Тюренн и Конде столкнулись в Артуа. Противостояние полководцев длилось почти месяц, но в августе принц был разбит. В 1655 году армии Людовика XIV берут Ландреси, Сен-Гислен и ряд других городов. В том же году Джулио удалось предупредить измену д'Оленкура, готового перейти на сторону Конде и Испании. Кардинал лично пожертвовал на это дело шестьсот тысяч ливров.