Соловушка НКВД - Юрий Мишаткин Страница 73

— Будь я на самом деле шпионом, то иностранные спецслужбы наводнили бы страну своими агентами, диверсантами, пролезли во все без исключения наркоматы, Генеральный штаб Красной Армии, для врагов не осталось бы ни одной неразгаданной нашей тайны, зарубежные разведчики чувствовали бы себя в Союзе, как на Монмартре, Пик-кадили, Кайзерплаце. Глупо считать меня продавшимся за тридцать сребреников румынской Сигуранце, германскому абверу, французской Сюрте женераль.

Вышинский «обрадовал»:

— Наряду с вами обвиняются в шпионаже, антисоветской деятельности, попытке развалить органы, продаже за кордон военных тайн, намерении открыть чужим армиям границы и других государственных преступлениях граждане Бухарин, Рыков, еще ряд известных лиц.

Известие оглушило Ягоду. Расширившимися от ужаса глазами уставился на главного прокурора.

«Вот это новость так новость! Никогда бы не подумал, что посмеют забрать «совесть партии», как Ленин назвал Бухарина, прихватят Рыкова, одно время возглавлявшего ВЧК, затем Совнарком. По всему видно, аресты, и мой в том числе, санкционировал Коба, только ему мы по зубам. Бухарин с Рыковым встали у него на пути, серьезные соперники в захвате всей полноты власти, но я-то ему не конкурент, всегда и во всем был послушен, смотрел прямо в рот, на лету ловил приказы, чтоб тотчас исполнить, несмотря на то, что порой были противозаконны, оставлял его руки чистыми, совесть незамутненной».

Вышинский продолжал:

— Знаю вас, как человека здравого, умеющего заглядывать далеко вперед. Должны понять со всей очевидностью, что нет иного выхода, как согласиться с обвинениями.

— При вынесении приговора суд учтет это, — посоветовал Слуцкий.

Ягода воспрял духом.

«Суд будет, не отправят в расход по решению «тройки». При публике, представителях печати, радио, зарубежных акул пера отмету дичайшие обвинения. Пока стану вести себя ниже травы, тише воды, иначе испытаю крутые меры дознания, какие сам ввел, требовал применять к упрямым, не согласным с обвинениями. Не буду отрицать все подряд, признаю мелкие ошибки, например отсутствие контроля за выполнением приказов, нетребовательность к подчиненным. Получу партвзыскание, выговор в учетную карточку. На процессе выступлю с ходатайством провести заседание при закрытых дверях, дабы служебные тайны не стали достоянием любопытных: работа органов не должна разглашаться, дела руководимого мной относительно недавно наркомата должны оставаться за семью печатями».

Радовало, что его делом занимается Слуцкий, кому подписывал приказы на премии, представления на получение наград, выделил служебную дачу в пригороде столицы — должен на доброту ответить добротой.

«Неизвестно, как себя поведет прокурор, что от него ожидать. Знаю его мало, лишь однажды на банкете оказались за одним столом. Не пригубил вина, налегал на ессентуки, попытка разговорить ни к чему не привела… Темная лошадка. Бывший меньшевик, перед революцией по приказу Керенского искал скрывающегося в Разливе Ленина, ранее, в камере Бакинской тюрьмы, сблизился с наглухо закрытым от всех Хозяином. Стреляный воробей, на мякине не провести».

Вышинский пристальней, нежели прежде, всмотрелся в Ягоду.

— В заполненных вами анкетах, автобиографии указывали свой партстаж с 1907 г., но согласно поднятым в архиве документам он на десять лет меньше. Настаивали на получении образования, когда как школу не окончили.

— Среднее образование завершил с довольно высокими оценками.

Прокурор пропустил замечание мимо ушей.

— В свое время Троцкий обвинил вас в применении ядов неугодным, личным врагам. — Вышинский не ждал ответа, считал факт неоспоримым. — В изготовлении отравляющих веществ поднаторели в юности и в сознательные годы испытывали на арестованных, чтобы впоследствии умерщвлять политических деятелей, работников культуры, литературы, кто мешал карьерному росту, знал вашу подноготную.

— С фармакологией завязал задолго до революции, больше ею не занимался.

— Так же инкриминируется убийство отца и сына Горьких, они же Пешковы, товарища Менжинского, на чей пост зарились, не желая ходить в заместителях.

Ягода напомнил, что Вячеслав Менжинский долго и тяжело болел, умер после сердечного припадка, а освободившееся кресло председателя НКВД по закону занял первый заместитель, он же был вторым, заменил скончавшегося позже, по решению Генерального секретаря товарища Сталина.

— Иосиф Виссарионович оценил мои деловые качества, как и моего заместителя Агранова еще при обороне Красного Царицына. Назначению на ответственный пост способствовало членство с лета 1920 г. в коллегии ВЧК, в которую кроме Феликса Эдмундовича входили Менжинский, Кедров, Петерс, Медведь, Лацис и ваш покорный слуга. Между прочим, список утвердил сам товарищ Ленин.

Ягода одернул себя: «Рано вступаю в спор. Прокурор твердо стоит на занятых им позициях, не столкнуть, ни в чем не переубедить — упрям как сто чертей. Если рассержу — отдаст костоломам, чтоб выбили дурь, к предъявленным обвинениям добавят другие, такие же абсурдные, вроде попытки взорвать Кремль, затопить метро, отравить водопровод…»

— По одному с вами делу проходит врач Лечсанупра гражданин Левин. Он показал, что в приватной с вами беседе получил приказ способствовать скорейшему «уходу на тот свет» великому пролетарскому писателю, как прежде поступили с его единственным сыном, за чьей женой смели волочиться, не давали ей прохода, увязались за ней в плавание по Волге.

— С Тимошей, простите, с Надеждой Пешковой, только дружил.

— Смеете называть дружбой склонение к сожительству при живом супруге? Вели себя с чужой женой бесцеремонно, нагло. На пароходе «Максим Горький» заняли каюту по соседству с Пешковой, что рассердило свекра. О личной жизни разговор впереди. Перейдем к погибшему не без вашего участия товарищу Кирову. 1 декабря 1934 г. подослали к нему убийцу, исключенного из партии, озлобленного на все и всех Николаева.

— Подлое убийство не было политическим актом, Николаев приревновал Мироныча к своей жене Мильде Драуле.

Ягода вспомнил, как со Сталиным и секретарем ЦК Ежовым поспешил в Ленинград.

«На вокзале, во время поездки и в городе вождь был угрюм, демонстрировал горе от потери дорогого соратника, но я знал, что он скрывает радость, оставшись без серьезного конкурента на главенствующее место в партии, правительстве. На встрече с Николаевым не стал слушать сумбурные извинения убийцы, опасался, что тот назовет имя человека, приказавшего спустить курок. До начала следствия Николаева с женой, сестрой поставили к стенке, в странной автокатастрофе погиб личный шофер Кирова, который знал подноготную выстрела в коридоре Смольного. Жаль, не могу выложить все известное, назвать стоящего за спиной убийцы, кто двигал им, иначе к прозвучавшим обвинениям добавят роль вдохновителя покушения».

Решил, что если будут настаивать на причастности к гибели Кирова, смерти обоих Горьких, поведает, как Киров предал гласности скрываемое завещание Ленина, в котором Ильич был категорически против избрания Сталина в ЦК, тем более на пост генсека, назвал коварным, злопамятным, и вождь отомстил правдолюбцу руками Николаева.