Древняя Греция - Владимир Миронов Страница 72

Солон поднял роль и значение сексуальной культуры в жизни Афин, чем мы в немалой степени обязаны той же Аспасии. Возможно, именно благодаря ей Перикл впервые стал рассматривать проституцию как общественный институт. Известный врач древности Гиппократ был уверен, что частые половые сношения укрепляют и увеличивают не только силу члена, но и силу государства, а долгое воздержание мужчин и женщин от ласк, напротив, их уменьшает. Он писал в своем знаменитом труде: «Закон подчиняет себе всё… Утверждаю также, что у женщин при соитии от трения детородного члена и от движения матки делается как бы зуд, который в остальном теле производит удовольствие и теплоту. И женщина также испускает из своего тела семя, иногда в матку, отчего эта делается влажною, а иногда и наружу, если матка разверзается сверх меры. Женщина также, как начнет соитие, во все время испытывает удовольствие, пока мужчина не испустит семени… Но при соединении женщина получает далеко меньшее удовольствие, чем мужчина, но зато более продолжительное. Причина, почему мужчина чувствует большее удовольствие, следующая: у него внезапно происходит отделение от влаги с большим возбуждением, чем у женщины. Но в то же время это дело так обстоит у женщин: если они сходятся с мужчинами, то бывают более здоровы; если же нет, менее…» Его весомая аргументация убеждала, а природа уже доделывала все остальное.

Женщины, гуляющие в своей компании

О. Бердслей. Две афинянки в страдании. 1896 г.

Гедонизм в наше время популярен… Об эротической стороне женского влияния писал О. Вейнингер в книге «Пол и характер»: «Женщина не представляет ничего, кроме сексуальности, она и есть сама – сексуальность… Мужчина, представляющий собой всегда нечто большее, чем пол, обладает сексуальностью, отграниченной не только анатомически, но и психологически. Поэтому он способен самостоятельно занять то или иное положение по отношению к своей сексуальности: он может поставить ей, по желанию, границы, признать или отвергнуть ее. Мужчина может стать донжуаном, но также и святым. Выражаясь вульгарно, мужчины господствуют над своим половым органом, женщина же вся во власти своего». Под этим заявлением австрийского ученого и писателя, прожившего всего 23 года, покончившего с собой после написания книги, испытавшего сладкий яд любви, не сомневаемся, подписались бы многие древние писатели, поэты, философы и врачи. Хотя в данном случае все зависит от индивида.

Ж.-О.-Д. Энгр. Фетида, умоляющая Юпитера. 1811 г.

При взгляде на греков-мужчин не приходится говорить об их сдержанности. Но и сладострастность женщин, видимо, была фактом общепризнанным. Вот, скажем, у Аристофана в комедии «Лисистрата» героиня требует от товарок (во имя обуздания мужчин, чтоб эти ослы наконец покончили с длительной войной), чтобы те «не давали им». Женщины сразу начинают горестно вопить, лить слезы: «Нет лучшего, о Лисистрата, в жизни!» В ответ на это разгневанная Лисистрата говорит им: «Как сладострастен весь наш женский род! Трагедии от нас пошли недаром!» В том же ключе высказывается и Менандр. Женщина в глазах мужчин – «по природе злая и мучительница», природа ее «ненадежна и неверна», она расточительна. К выгоде мужчин, в обществе все так устроено, что женщине ограничен доступ к власти.

Тиманф. Жертвоприношение Ифигении. Фреска из Помпей

Если присмотреться, вся история древних: поле боя или одно сплошное любовное ложе. Вот из-за похищения прекрасной Елены вспыхивает война за Трою. Причем весьма сомнительно, что ее похищали (без согласия с ее стороны). Хотя возможно, тут нет места любви, а скорее захват с целью удовлетворения инстинктов. Кажется, еще Розанов отметил этот животный инстинкт, характерный для греков и римлян. Он резко писал: «Около любви греки и римляне имели… осмелились иметь, в сущности, похождения. И это они именно начали всемирную порнографию. Елена была первою порнографическою женщиною – явно». Ведь и Зевс похищает Европу и силой овладевает ею. Он же искушает Алкмену, которая и рожает ему двойню (один из этой двойни – герой Геракл). Правда, поэты воспевают красоту и сладость своих возлюбленных. Первый греческий лирик Архилох Паросский (ок. 650 г. до н.э.) боготворит свою любовь – Необулу: «Своей прекрасной розе с веткой миртовой она так радовалась». Или Алкей из Митилены славит в стихах «сладко смеющуюся, фиалкокудрую» Сафо. Невозможно перечислить имена всех тех, кто был глашатаем любви и радостей чувственной жизни. Анакреонт Теосский даже в преклонном возрасте не бросал вина и женщин, хотя, по словам Горация, якобы от вина прежде всего и гибнет красота, а вином сокращается молодость. Или возьмите Петрония, что рассказал историю о том, как даже добродетельная женщина может хотя бы раз в жизни согрешить и отдаться по любви. Политики, философы, историки, несмотря на их мудрость и познания, останавливались в смущении перед женщиной, говоря, подобно Плутарху, что сие есть «загадка, которую нелегко понять и разгадать». Большинство предпочитало не мудрствовать лукаво и просто страстно влюблялось в чудесных, обворожительных, соблазнительных девиц. И это продолжалось до тех пор, пока огонь страсти не стихал. Тогда жаждущий любви взор искал иной объект.