Горцы Северного Кавказа в Великой Отечественной войне 1941-1945. Проблемы истории, историографии и источниковедения - Евгений Кринко Страница 72

Оккупационные власти запрещали старостам и управляющим выдавать продукцию без специального разрешения. Однако немецкие военнослужащие не считались с данными запретами. Немецкое командование, официально осуждавшее мародерство солдат, на практике редко наказывало их за подобные поступки. В результате действия военнослужащих, пренебрегавших решениями хозяйственных органов и гражданской администрации, часто принимали форму открытого грабежа. Даже командиры частей вермахта не считали необходимым соблюдать «формальности» при изъятии продукции.

Довоенные планы германского руководства не относили советское население к числу «трофеев». Однако уже летом 1941 г. в военном производстве Германии не хватало 800 тыс. рабочих рук. Поэтому германские руководители приняли решение заменить немецких рабочих военнопленными и жителями оккупированных стран, в том числе советскими гражданами, получившими наименование «остарбайтеров» («восточных рабочих») или просто «остовцев». 31 октября 1941 г. Гитлер отдал приказ о широком использовании русских военнопленных на работах в Германии, распространявшийся и на гражданских лиц. В январе 1942 г. с оккупированных территорий СССР отправился первый официальный транспорт с «остовцами». В Германии была введена специальная должность генерального уполномоченного по трудовым ресурсам, на которую назначили гауляйтера Тюрингии Ф. Заукеля. Летом и осенью 1942 г. вывоз восточных рабочих в Германию достиг максимального количества, затем несколько снизился.

Первоначально ведомство Заукеля в оккупированных областях пыталось использовать методы добровольной вербовки. Однако число добровольцев оказалось слишком незначительно в сравнении с требовавшимся их количеством. Поэтому оккупанты стали применять методы принудительной мобилизации. Порой ничего не подозревавших людей захватывали во время облав, не давая возможности собрать в дорогу необходимые одежду и еду. Всего в Германию и оккупированные ею страны на работы было вывезено 1659 чел. из Северной Осетии⁸⁰³, 400 чел. из Черкесии⁸⁰⁴.

До начала войны германское руководство планировало сократить численность советского населения, а одним из средств достижения данной цели считало сведение к минимуму его потребностей. Тем не менее задачи пропаганды, потребности использования ресурсов оккупированных территорий, попытки создания массовой поддержки «новому порядку» вызвали необходимость проведения мероприятий в социальной сфере.

В первую очередь регулировался порядок труда в оккупированных областях. 28 июля 1941 г. министр вооружений и боеприпасов Ф. Тодт по требованию начальника штаба Верховного главнокомандования вооруженными силами Германии В. Кейтеля запретил оплачивать труд рабочих в прифронтовых районах захваченных советских областей. Он предложил использовать советских граждан на военно-строительных работах в интересах вермахта в порядке трудовой и гужевой повинности лишь за «скромное питание»⁸⁰⁵. 5 августа Розенберг издал распоряжение о введении обязательной трудовой повинности на оккупированных советских территориях⁸⁰⁶. В соответствии с принятыми директивами население оккупированной территории Северного Кавказа использовалось на строительстве дорог и оборонительных укреплений, окопов и блиндажей без всякого вознаграждения. По распоряжениям комендантов и управ работавшие граждане должны были вернуться на свои рабочие места. Остальных жителей привлекали к выполнению различных работ через биржи труда.

Снабжение жителей Северного Кавказа серьезно ухудшилось в период оккупации. В особо тяжелых условиях оказались горожане. Зарплата теряла свое значение как основной источник средств существования, да и она на ряде предприятий выдавалась лишь изредка. Сельские жители имели больше возможностей для удовлетворения своих потребностей в продовольствии, но значительную часть продуктов крестьяне сдавали в счет обязательных поставок, которым нередко сопутствовали реквизиции и прямой грабеж со стороны солдат вермахта. В привилегированном положении по сравнению с основной массой населения оккупированных районов находились представители местной администрации и полиции. Они получали стабильную зарплату, продовольственные пайки, имели другие преимущества.

В целом на Северном Кавказе продовольственная ситуация в период оккупации оказалась несколько лучше, чем, например, в центральных или северо-западных районах РСФСР, прежде всего благодаря природно-климатическим условиям региона, а также кратковременности оккупации. Однако и здесь значительная часть жителей, особенно поздней осенью и зимой, испытывала трудности в обеспечении продуктами питания. В разряд дефицитных товаров попали мыло, спички, другие предметы первой необходимости, а также одежда и обувь.

Социальная политика оккупантов имела четко выраженную направленность. При отделах социального обеспечения и благотворительности управ создавались специальные бюро помощи гражданам, репрессированным в годы советской власти. В их функции входило составление списков репрессированных, обследование состояния тех, кто претендовал на помощь, предоставление продовольствия и топлива, трудоустройство, выдача ордеров на жилье, назначение пенсий и единовременных пособий. Однако оккупанты не спешили с возвращением собственности бывшим владельцам.

Материальное положение населения ухудшала система налогов, введенная оккупационными властями. Все денежные налоги на оккупированных территориях делились на общие и местные. К первым относились налоги с оборота товаров, на заработную плату и подоходный налог. Налог с оборота, рассматривавшийся оккупантами в качестве главного источника денежных поступлений, взимался с производителей или продавцов в размере 4 % от суммы продажи или 2,5 % от валового оборота. От уплаты освобождались мастерские, удовлетворявшие заказы вермахта. Подоходный налог и налог на заработную плату взимались в размере 10 % от суммы поступлений. Минимальная сумма, не подлежавшая налогообложению, составляла 200 руб. в месяц (50 руб. в неделю или 6,66 руб. в день). От уплаты данных налогов освобождались крестьяне и «общинные хозяйства». Половина собранной суммы общих налогов поступала районному или городскому правлению, другая половина – военному командованию⁸⁰⁷. Местные органы власти вводили свои собственные налоги. Так, в Малокарачаевском районе был введен налог на собак: граждане, имевшие их, платили 50 руб., не имевшие – 100 руб.⁸⁰⁸ Неуплата налогов грозила нарушителю строгим наказанием – от денежного штрафа до расстрела.

Изменились размеры налогов с гражданских сделок. Оккупационные власти уменьшили налог на наследство, отменили налог на дарение, сократили налоги для частных домовладельцев, оставив размер земельной ренты на прежнем уровне. Участки и здания сельскохозяйственного или общественного назначения налогом не облагались. В сложившейся системе налогообложения преимущества получили сотрудничавшие с вермахтом частные предприниматели, крупные домовладельцы и землевладельцы, однако их на оккупированной территории насчитывалось немного. Снизились налоги со служителей религиозных культов, чьи доходы квалифицировались при советской власти как «нетрудовые» и облагались налогами с 40 %-й надбавкой⁸⁰⁹. В то же время для значительной части населения условия налогообложения ухудшились. Сократилось и количество бесплатных услуг населению. В наиболее тяжелом положении находились лица, ограниченные в возможности самостоятельного обеспечения в силу возраста или иных причин – дети, престарелые, инвалиды и другие категории нетрудоспособного населения, находившиеся на государственном обеспечении.