Верни мне мои легионы! - Гарри Тертлдав Страница 72

— Я приведу его, — пообещал Аристокл и исчез.

Дожидаясь Цейония, Вар добавил еще несколько строк к своему донесению. Честно говоря, его так и распирало от энтузиазма, однако наместник благоразумно не давал волю своим чувствам. Август хотел знать, как обстоят дела в Германии, а желания Августа всегда исполняются. Вся история его долгого правления неукоснительно подтверждала этот тезис.

Если бы Аристокл не смог найти Цейония и привел вместо него Люция Эггия, Вара бы это не обрадовало. Два лагерных префекта были совершенно не похожи друг на друга. Цейоний с полуслова понимал, что к чему, тогда как Эггий, пропади он пропадом, был донельзя упрям и несговорчив. И от Эггия должного почтения к вышестоящим ожидать не приходилось.

К облегчению наместника, раб вернулся с Цейонием.

— Приветствую, командир, — промолвил префект, салютуя начальнику. — Что тебе угодно?

— Надеюсь, ты знаешь, хм-м… надежных центурионов в подразделениях, которые выполняют свой долг, путешествуя по всей Германии.

Люций Эггий, наверное, не уловил бы, к чему клонит Вар, но Цейоний понял сразу. И все же, на всякий случай понизив голос, префект подался к наместнику и уточнил:

— Надежных в каком смысле, командир?

— Ну… Если некоторые из начальников этих центурионов чересчур приукрашивают свои доклады, как думаешь, смогу я об этом узнать?

Судя по лисьему выражению лица префекта лагеря, он считал такое приукрашивание вполне возможным.

— Мне тоже нужно будет об этом узнать, — пробормотал Цейоний и кивнул, словно соглашаясь со своими мыслями. — Да, командир. Уверен, что смогу найти центурионов, которые тебе нужны. Тут главное не торопиться, действовать тонко, не поднимая шума. Но, думаю, я справлюсь.

— Уверен, что справишься, — кивнул Вар. — Чем больше у нас будет способов выяснить реальное положение дел, тем лучше. Но ты прав — лучше обделать все без шума.

— Я все устрою, командир. Признаться, у меня уже есть на примете три или четыре человека, которые прекрасно подойдут.

Снова отсалютовав наместнику, Цейоний ушел.

Аристокл присутствовал при этом разговоре так, словно был не человеком, а частью парусины шатра.

— Неплохо, господин, — кивнул раб. — Совсем неплохо.

— Кто знает, действительно ли полевые командиры совершают все те чудеса, о которых рапортуют? — откликнулся Вар. — Если кто-то из них лжет и я выведу его на чистую воду, это подтянет остальных.

— Именно, — подтвердил Аристокл. — Господин, я тебе еще нужен?

— Нет, можешь идти, — разрешил Вар, и раб исчез, быстро и бесшумно.

Вар с новым рвением взялся за доклад Августу.

Задача перед наместником стояла непростая: он не мог сообщить двоюродному дяде Клавдии Пульхры, что дела вовсе не так хороши, как хотелось бы, однако понимал, что желательно держаться как можно ближе к истине.

Наместник помедлил, бормоча себе под нос варианты текста. Итак, он собрался приставить к своим подчиненным шпионов, чтобы проверить, насколько честны их донесения. Разумеется, он умел управлять людьми, но тут ему было далеко до Августа. Нравится это кому-нибудь или нет, империя наверняка наводнена доносчиками императора, работающими везде и всюду. Никто в Риме не мог сравниться с Августом в осведомленности. А коли так, разве император может не иметь соглядатаев, присматривающих за Варом и всем ходом дел в Германии?

И каковы результаты их наблюдений? Какие отчеты посылают тайные осведомители об успехах Вара? И если эти отчеты неблагоприятны, не придет ли нежданное письмо, отзывающее наместника в Италию?

«А разве будет плохо, если такое письмо придет?» — задумался Вар.

Конечно, жаль, если Август сочтет его никуда не годным губернатором. Еще хуже будет, если император сошлет его на отдаленный остров — но будет ли Вару жалко покинуть Германию?

— Нет, — твердо заявил он.

После чего со вздохом обмакнул перо в чернила и снова принялся писать.

Глядя на старого германца, который вышел из деревни и зашагал навстречу римскому отряду, Люций Эггий положил руку на рукоять меча. Пусть у варвара была седая борода и изрядная лысина, он был германцем, значит, от него следовало ожидать чего угодно.

Однако туземец держал правую руку поднятой, ладонью вперед, показывая, что безоружен.

— Хайль, римлянин! — воскликнул он на хорошей латыни. — Войди в деревню, если хочешь. Мы с вами не враждуем.

— Рад слышать, — промолвил Эггий. — Накормите нас?

— Накормим, хотя и скромно, — отвечал старик. — Деревня у нас маленькая, мы небогаты. Но мы дадим вам все, что только сможем.

Конечно, местные жители были бы рады отделаться от легионеров малым. Но Эггий так часто слышал песни про бедность и нужду, что все их знал наизусть. А воины Эггия поднаторели в искусстве выжимать из варваров больше, чем те были расположены дать; если же германцам это не нравилось — им же хуже.

— Мы примем все, что вы сможете нам дать, — промолвил Эггий.

Некоторые из его воинов не удержались от смеха. Конечно, они это примут, а сверх того заберут все, что им понравится. И тут туземцы ничего не смогут поделать.

— Добро пожаловать, — промолвил старик.

Похоже, он и впрямь не собирался нарываться на неприятности. Хотелось бы Эггию, чтобы местные варвары почаще проявляли подобное благоразумие.

Едва вступив в поселок, он понял причину такой сговорчивости. Оказалось, что в деревне полно женщин всех возрастов, но вот мужчин в возрасте от пятнадцати до пятидесяти почти нет — только дети да старики. Розовощеких мальчишек полно. Стариков вроде того, что говорил по-латыни, сколько угодно. А воинов почему-то не было видно.

— Где ваши воины? — напрямик спросил Эггий.

Если варвары решили устроить засаду на его отряд, они пожалеют об этом — горько, но недолго. Не говоря о том, что на такой случай у Эггия имелись заложники.

Но старый германец указал на северо-запад.

— У нас неприятности с хавками, да покроют боги их задницы прыщами.

Эггий подавил усмешку: сразу видно, что латыни старый дикарь научился у легионеров.

— Поэтому наши пошли на них войной, — продолжал варвар.

— Да сопутствует им удача, — промолвил Эггий.

Он сам воевал с хавками и был не в восторге от пережитого на той войне. Даже для германцев хавки были слишком дикими, свирепыми и неукротимыми.

— Надеюсь, твои соплеменники помогут сократить численность хавков до приемлемого уровня, — добавил Эггий, ничуть не покривив душой.

По его глубокому убеждению, сражаясь друг с другом и истребляя друг друга, германцы выполняли работу легионеров. Во всяком случае, римлянам можно будет не беспокоиться о германце, которого прикончил другой германец.