Суворов - Андрей Богданов Страница 72

Красота одежды военной, — продолжает Потемкин, — состоит в равенстве и в соответствии вещей с их употреблением: платье чтобы было солдату одеждой, а не в тягость. Всякое щегольство должно уничтожить, ибо оно есть плод роскоши, требует много времени, иждивения и слуг, чего у солдата быть не может. На сем основании предложу по порядку о вещах, составляющих амуницию».

По представлению Потемкина солдаты возвращались к древнерусской стрижке «в скобу» (под горшок). Во всей армии шляпы были заменены каскетками с суконными полотнищами, в жару спасавшими от солнца, а в холод прикрывавшими уши. Бесполезные в пехоте шпаги были упразднены, в строю их сменили сабли. Вместо кафтана и камзола, которые редко надевались вместе, был оставлен как строевая одежда один кафтан. Дорогие и тесные штаны из лосиной кожи заменены широкими суконными шароварами. Для лета шились легкие полотняные кителя и штаны с обтяжными пуговицами, которые не нужно было начищать. Вместо тесных высоких сапог солдаты получили круглоносые короткие сапожки, удобно надеваемые и хорошо сидевшие на ноге.

Новая форма вводилась постепенно, прежде всего в полевых полках Екатеринославской армии, которой командовал, используя Суворова как правую руку, сам Потемкин. Показывая пример, светлейший «приказал сделать себе… мундир из солдатского сукна, дабы своим примером подать недостаточным офицерам средства издержать из малого своего жалования на покупку тонкого сукна… Почему в угождение его все генералы сделали такие мундиры. Итак, хотя приказа и не было, но почти все штаб- и обер-офицеры с удовольствием во всю войну одевались в куртки толстого сукна, как солдаты».

Гвардия долго стояла за старину. В Украинской армии П.А. Румянцева новшества внедрялись медленно, по усмотрению командиров полков. В собственном Малороссийском полку Румянцев еще десятилетие сохранял напудренные прически с косами и меховые гренадерские шапки «французского образца». Офицеры всюду своевольничали с формой. Но в полках, дивизиях и корпусах, где появлялся Суворов, которые естественно оказывались на острие главного удара, иноземные излишества осыпались с солдат и офицеров, как листья с деревьев осенью.

В полном соответствии с идеями Суворова, в армии увеличивалось число гренадерских полков, создавались егерские корпуса. К 1786 г. гренадерских полков было уже 10, егерей — 7 корпусов и 2 батальона (не считая егерских команд при полках), мушкетер осталось 69 полков. Бронированная кавалерия кирасир сокращалась, ряды любимых Суворовым карабинер и драгун росли. К началу турецкой войны, к которой готовил армию Потемкин при помощи Суворова, в армии было 19 полков карабинер, 15 — легкоконных (сменивших гусар), 10 — драгунских, 5 кирасирских и 1 гусарский.

По настоянию светлейшего князя Суворов, усердно трудившийся над реформой армии, появился при Дворе: зимой и летом 1786 г. он десять раз присутствовал за столом Екатерины Великой, в ближнем ее кругу. Приближение Суворова к матушке-императрице оказало волшебное действие: 22 сентября полководец получил вожделенный чин генерал-аншефа.

В октябре 1786 г. Александр Васильевич направился с Потемкиным на юг, в Екатеринославскую армию ^[56]. Благодаря высочайшему покровительству, полководец получил карт-бланш на самые смелые действия по обустройству и заселению Дикого поля. В короткий срок Суворов сделал для процветания Ново-россии — так называлась освобожденная от власти турок и татар земля на Юге России, от Кубани до Бессарабии — больше, чем другие начальники успевали за десятилетия. Он заботился о солдатах и учил войска, которым предстояло вскоре защитить южный рубеж государства. Он строил храмы и города, крепости и порты. Он переселял сюда купцов, ремесленников и крестьян, которые получали свободу от налогов и защиту военной администрации.

Когда Екатерина Великая с австрийским императором Иосифом II путешествовала на юг России, в Новороссию и Крым — она увидела не игрушечные «потемкинские деревни». Эту легенду придумали и подленько запустили в XVIII в. зарубежные враги России, опираясь на злобные сплетни завистников светлейшего князя Потемкина при Дворе. Ее расцветили и сделали популярной русские, особенно полюбившие клеветать на свою страну в XIX в. Завистников и иноземцев можно понять: взору императрицы и сопровождающих ее лиц на месте Дикого поля вдруг предстал цветущий, густо населенный край, лучшая в мире армия и новый Черноморский флот с базами в Севастополе, Таганроге и Херсоне.

Суворов в 1787 г. с гордостью принимал Екатерину в Екате-ринославском (!) крае и лично показывал здесь свои достижения. У него не было сомнений, что русская армия и новорожденный флот могут все это надежно защитить.