Шаман - Ной Гордон Страница 72

Во время первого разговора с юным Робертом Коулом ее поразило то, что он умеет читать по губам. Она разозлилась на саму себя за то, что лишь после обеда поняла: сидя на своем обычном месте, этот мальчик не видит, что говорят остальные дети. В здании школы был один свободный стул — им пользовались взрослые, заходившие в школу, и мисс Барнем отдала его Шаману, поставив его перед скамьей и немного сбоку, чтобы он видел ее губы и губы своих одноклассников.

Еще одна большая перемена для Шамана произошла, когда настало время для урока музыки. По привычке он начал доставать золу из печи и носить дрова, но на сей раз мисс Барнем остановила его и попросила занять свое место на стуле.

Дороти Барнем давала ученикам ноту, дуя в маленькую круглую дудочку, и затем учила их произносить фразы по восходящей гамме: «На-ша-шко-ла-рай-зем-ной!», а затем — по нисходящей: «Не-рас-ста-нем-ся-с то-бой!» К середине первой песни стало ясно, что она оказала медвежью услугу глухому мальчику, включив его в занятие: юный Коул просто сидел и смотрел, и скоро в его глазах появилось унылое терпение, которое она нашла невыносимым. И она решила дать ему какой-нибудь инструмент, через колебания которого он мог бы «услышать» ритм музыки. Может, барабан? Но шум барабана будет заглушать пение других детей.

Она немного подумала над возникшей проблемой, а затем отправилась в «Универсальный магазин Гаскинса» и попросила коробку из-под сигар, куда положила шесть красных шариков — таких, которыми играют мальчишки. Если трясти коробку, шарики производили слишком много шума, но когда она оклеила внутренности коробки мягкой синей тканью от негодной женской сорочки, результат ее удовлетворил.

На следующее утро во время урока музыки Шаман держал коробку, а мисс Барнем, держа его за запястье, встряхивала его руку, демонстрируя каждую ноту, пока ученики пели патриотическую песню. Он разобрался, что к чему, читая по губам учительницы и соотнося прочитанное с сотрясением коробки. Петь он не мог, но зато познакомился с ритмом и расчетом времени, произнося одними губами текст каждой песни, которую пели его одноклассники, быстро привыкшие к тихому шороху «коробки Роберта». Шаману коробка из-под сигар очень понравилась. На ее крышке была изображена темноволосая королева с могучей, прикрытой шифоном грудью, были написаны такие слова: «Panatellas de la Jardines de la Reina» и стоял штамп нью-йоркской фирмы «Готтлиб табакко импортинг компани». Когда он поднес коробку к носу, то уловил запах ароматического кедра и слабое благоухание кубинского листа.

Мисс Барнем скоро распорядилась, чтобы все мальчики по очереди приходили в школу раньше остальных, выгребали золу и приносили дрова. Хотя сам Шаман никогда не рассматривал свою судьбу под этим углом, но, как ни крути, его жизнь резко изменилась благодаря тому, что Маршалл Байерс оказался не в состоянии воздержаться от поглаживания юных грудей.

В начале марта, когда морозы еще не отступили и прерия по-прежнему лежала скованная твердым, словно кремень, льдом, в приемной Роба Джея каждое утро толпились пациенты, а когда время приема больных заканчивалось, он старался как можно чаще выезжать с визитами, потому что через несколько недель грязь сделает поездки если не невозможными, то весьма затруднительными. Когда Шаман был не в школе, отец позволял сыну составлять ему компанию во время таких визитов: мальчик брал на себя заботу о лошади, что позволяло доктору сразу же по приезду заходить в дом, к пациенту.

Одним свинцово-серым днем, ближе к вечеру, посетив Фредди Волла, подхватившего плеврит, они ехали по дороге вдоль реки. Роб Джей раздумывал, что делать дальше: посетить ли Энн Фрейзер, проболевшую всю зиму, или отложить визит до завтра. Неожиданно из-за деревьев показались три всадника. Они были тепло одеты и укутаны в шарфы, как и двое Коулов, но от внимания Роба Джея не укрылся тот факт, что у каждого из незнакомцев было с собой оружие: револьвер за кушаком, перетягивавшим толстую шубу, и ружье в чехле, у передней части седла.

— Ты ведь доктор?

Роб Джей кивнул.

— А вы кто?

— Нашему другу нужен доктор. Очень нужен. Несчастный случай.

— Что произошло? Вы думаете, он себе что-то сломал?

— Нет. Ну, наверняка не скажешь. Может, и сломал. Получил пулю. Вот сюда, — сказал незнакомец, похлопав ладонью по левой руке в районе плеча.

— Сильное кровотечение, да?

— Нет.

— Хорошо, я приеду, но сначала отвезу домой мальчика.

— Нет, — повторил мужчина, и Роб Джей удивленно посмотрел на него. — Мы знаем, где вы живете, это на другой стороне города. До друга ехать далеко и в другом направлении.

— Как далеко ехать?

— Больше часа.

Роб Джей со вздохом согласился:

— Показывайте дорогу.

Дорогу показывал тот самый мужчина, который вел весь разговор. От Роба Джея не укрылось, что другие двое подождали, пока он последует за первым, и двинулись следом, тем самым окружив лошадь врача.

Сначала они ехали на северо-запад, в этом Роб Джей был уверен. Он понимал, что они несколько раз вернулись назад и время от времени сильно петляли — говорят, именно так ведет себя преследуемая охотником лиса. Хитрость сработала: уже скоро он был совершенно сбит с толку и не понимал, куда они едут. Приблизительно через полчаса они добрались до полосы покрытых лесом холмов, высившихся между рекой и прерией. Между холмами были топи; сейчас их сковал мороз, но когда придет оттепель, они превратятся в неприступные рвы, заполненные грязью.

Вожак остановился.

— Придется завязать вам глаза.

Роб Джей предпочел не спорить.

— Подождите секунду, — попросил он и повернулся лицом к Шаману. — Они завяжут тебе глаза, но ты ничего не бойся, — сказал он и почувствовал облегчение, когда Шаман кивнул. Платок, ослепивший Роба Джея, никак нельзя было назвать чистым, и он надеялся, что Шаману повезло больше: его выводила из себя одна мысль о том, что кожа его сына соприкасается с потом и засохшими соплями незнакомца.

Они пустили лошадь Роба Джея вперед. Ему показалось, что они очень долго едут между холмами, но, возможно, теперь, когда он ничего не видел, время для него тянулось медленнее. Через какое-то время он почувствовал, что лошадь начала подниматься по склону холма, а потом они натянули поводья и остановились. Когда у него сняли повязку с глаз, он увидел, что они стоят перед домом, скорее похожим на лачугу. Над ним возвышались могучие деревья. Дневной свет уже потускнел, и их глаза быстро приспособились к нему. Роб заметил, как часто моргает его сын.

— Все нормально, Шаман?

— Да, пап, все хорошо.

Но Роб слишком хорошо знал это его выражение лица. Всмотревшись в него, доктор понял, что Шаману хватило ума испугаться. Но когда они затопали ногами, чтобы восстановить кровообращение, а затем вошли в лачугу, Роб Джей несколько удивился, заметив, что в глазах Шамана светится не только страх, но и интерес, и рассердился на себя за то, что не нашел возможности отказаться брать сына с собой, уберечь его от опасности.