Пастернак в жизни - Анна Сергеева-Клятис Страница 71

(Мандельштам Н.Я. Воспоминания. С. 153–154)

* * *

После сталинского звонка через несколько часов вся Москва знала о разговоре Пастернака со Сталиным. В Союзе писателей все перевернулось. До этого, когда мы приходили в ресторан обедать, перед нами никто не раскрывал дверей, никто не подавал пальто – одевались сами. Когда же мы появились там после разговора, швейцар распахнул перед нами двери и побежал нас раздевать. В ресторане стали нас особенно внимательно обслуживать, рассыпались в любезностях, вплоть до того, что когда Боря приглашал к столу нуждавшихся писателей, то за их обед расплачивался Союз писателей. Эта перемена по отношению к нам в Союзе после звонка Сталина нас поразила [205].

(Пастернак З.Н. Воспоминания. С. 292)

* * *

Сегодня обедал у Пастернака. Его рассказ о «разговоре». Реплики собеседника: Вы как-то неожиданно говорите. – Что же вы отмежевываетесь от товарища. – Если бы я был поэтом и товарищ попал бы в беду, я бы на стену полез. Пастернак защищался: А почему вы человек необщественный? – Да помилуйте, работать надо. Времени не хватает. – Да, работа – самое главное.

(Из дневника С.Д. Спасского (1933–1941) // Пастернаковский сборник. Вып. 1. С. 422)

* * *

Надя послала телеграмму в ЦК. Сталин <…> звонил Пастернаку [все связанное с этим звонком требует особого рассмотрения. Об этом пишут обе вдовы – и Надя, и Зина, и существует бесконечный фольклор. Какая-то Триолешка [206]даже осмелилась написать (конечно, в Пастернаковские дни [207]), что Борис погубил Осипа. Мы с Надей считаем, что Пастернак вел себя на крепкую четверку]. Остальное слишком известно.

<…>

Надя никогда не ходила к Бор. Леон. и ни о чем его не молила, как пишет Роберт Пейн [еще более поразительными сведениями о М. обладает Р. Пейн в книге о Пастернаке: там чудовищно описана внешность М. и история с телефонным звонком Сталина. Все это припахивает информацией Зинаиды Николаевны Пастернак, которая люто ненавидела Мандельштамов и считала, что они компрометируют ее «лояльного мужа»].

(Ахматова А.А. Листки из дневника // Мандельштам О.Э. Воронежские тетради. С. 80)

* * *

Здесь вчера закончился международный шахматный турнир (он происходил в Музее рядом), на который приехали Ласкер, Капабланка, Флор и другие. Застал однажды Женю за шахматной доской с вырезками из газет: он повторял сыгранные состязающимися партии. П. Яшвили ходил на турнир, с пропуском к самым столикам. В выходной день я повел Женю к нему и Табидзе в «Метрополь», и его у них оставил. Этот день был для него настоящим праздником. Он у них пообедал в номере со всеми ресторанными тонкостями. Потом Паоло повез его на турнир, и мальчик попал за барьер, к самым корифеям. Паоло спускался с ним в кафе, устроенное при музее на время шахматной недели, они там распивали чаи и нарзаны, а потом в книжку по шахматам, которую ему купил П<аоло>, Женя получил самоличные автографы от главных участников турнира. Они вечером вызвали меня по телефону из музея, Паоло вернулся на турнир, а я пошел проводить Женёчка домой. У него под мышкой и в карманах было столько предметов, что он не знал, как ими ловчей распорядиться: апельсины, книжка по шахматам, фотографии знаменитостей с надписями. И, вприпрыжку поспешая за мной, все жевал что-то, вынимая в кулачке из кармана пальтишка. Оказалось, это остаток булочки, начатой в кафе и потом припрятанной. Славный мальчик.

(Б.Л. Пастернак – родителям, 14 марта 1935 г.)

* * *

В те дни Москва объявила себя шахматной столицей мира. В марте 1935 года в Москве проходил международный шахматный турнир. Съехались Ласкер, Капабланка, Флор и наши восходящие звезды – такие, как Ботвинник. Папочка, увидев как-то меня за повторением сыгранных партий, попросил Тициана и Паоло Яшвили, собиравшихся в Музей изящных искусств, где проходил турнир, взять меня с собой. Поэтому стоило мне обмолвиться о турнире, как мы с Паоло оказались там. Яшвили стал собирать мне автографы участников на форзаце купленной тут же шахматной книжки. Ботвинник и Флор надписали дополнительно каждый свою фотографию. Кто-то из мастеров помоложе – знакомый Паоло – рассказывал о шахматистах, условиях игры и ходе партий. Темнело, – мы вышли – кажется, шел снежок. Паоло звонил маме, чтобы она не волновалась, за мной пришел Боря и доставил меня домой в состоянии счастливого обалдения.

(Пастернак Е.Б. Понятое и обретенное. С. 394)