Евреи в русской армии. 1827 - 1914 - Йоханан Петровский-Штерн Страница 70

Больше всяких участков и преследований занимает теперь наших организованных рабочих необходимость идти в армию, так как чудные дни рекрутского набора уже начинаются. Бросать работу против самодержавия и идти в его лапы, обрекая себя на роль слепого орудия царизма, тяжело организованным рабочим. Таким отъезжающим был на днях устроен прощальный вечер, на который были приглашены близкие товарищи и друзья — всего шестьдесят человек; были речи и тосты о необходимости работать среди солдат и о том, что организованные рабочие не должны уезжать за границу от службы.

Бунд призывал своих активистов не бояться армии еще и потому, что агитация среди солдат, пусть даже и в стихийной форме, давала свои результаты. Уже в самом начале 1900-х годов командованию северо-западных округов пришлось признать, что нижние чины читают бундовские листовки, обсуждают их между собой и, в обход всех приказов и распоряжений, не спешат доносить о них начальству.

Призывную кампанию 1902 г. Бунд отметил пространным воззванием, отражавшим его концепцию: солдат есть рабочий в шинели. Воззвание призывало будущих солдат к классовой, преимущественно рабочей, солидарности, формулируя ее в откровенно марксистских метафорах: «Пусть казарма для вас будет школой, где вы научитесь владеть оружием, чтобы умело направить его против наших властителей. Пусть царизм встретит в вас не новых защитников, но новых могильщиков!». Пропагандистские усилия Бунд подкреплял непосредственной работой с новобранцами. Так, в Житомире за два дня до призыва (декабрь 1902 г.) еврейские призывники провели сходку в лесу, закончившуюся демонстрацией и пением революционных песен на улицах города. Ко второй половине 1902 г. агитационная деятельность в армии приняла такой размах, что военный министр Куропаткин потребовал от командующих войсками западных округов немедленно принять меры к ее пресечению. Поводом к его циркуляру послужило донесение командующего Варшавским округом об агитации через почтовую рассылку среди офицерского состава 116-го Малоярославского, 141-го Можайского, 133-го Симферопольского полков, а также о распространении воззваний в местах расположения 65-го Московского, 66-го Бутырского, 21-го драгунского Белорусского полков, 13-й пехотной дивизии. Особенно возмутительным, по мнению Куропаткина, было то, что в агитации оказались замешаны не только гражданские лица или революционеры-агитаторы, но «даже лица, состоящие на действительной военной службе». Военное министерство было явно не готово к такому повороту событий.

Бундовская агитация в армии началась с легальной формы — обыкновенной почтовой рассылки. Именно на исходящую от нее угрозу указывал Куропаткин в своем циркуляре от 12 августа 1902 г. Агитационные материалы пересылались не только солдатам, но и офицерам. Так, рядовой 150-го пехотного Таманского полка Элиезер Эппельбойм был принят на службу в марте 1899 г., дезертировал через год, перешел границу и добрался до Лондона, откуда принялся рассылать материалы Бунда. Одним из его адресатов был капитан Таманского полка Гунцадзе, получивший в 1902 г. конверт с печатным экземпляром бундовской газеты «Последние известия». Пересылка материалов по почте или под видом одобренных для чтения брошюр Министерства просвещения имела довольно широкое применение и пользовалась успехом. В июне 1904 г. управление 29-й артиллерийской бригады доводило до сведения младших офицеров, что командующий войсками распорядился просматривать всю литературу, находящуюся в ведении нижних чинов, «не доверяя обложкам», поскольку агитаторы рассылают по почте подрывную литературу под видом книг, одобренных Министерством просвещения для войска.

К 1903 г. листовки и воззвания, адресованные непосредственно солдатам и офицерам, прочно вошли в арсенал партийной агитации Бунда. Связь с войсками позволяла революционерам не только распространять листовки, но и отслеживать реакцию на них в казармах. Вот характерный случай из практики витебской военно-революционной организации. «21 июня местной организацией Бунда были удачно распространены в лагерях квартирующих здесь 163-го Ленкоранского-Нашебургского и 164-го Закатальского пехотных полков прокламации “К солдатам” и “К офицерам” в количестве нескольких сот экземпляров. Прокламация “К солдатам” имела большой успех. Солдаты собирались кучками в 10–12 чел., прочитывали ее вслух и оживленно о ней толковали. Один солдат заметил, что если прикажут, стрелять в демонстрантов, то надо стрелять поверх голов». Начальство спохватилось не сразу. Попытки пресечь чтение не обошлись без курьезов. Так, один фельдфебель нашел прокламацию, и, прочитав заглавие «К солдатам», принял ее, по-видимому, за приказ по полку. Он не замедлил созвать свою роту и стал читать прокламацию вслух перед строем. Начал он с подобающей начальственному лицу уверенной интонацией, но по мере чтения на лице его начали появляться признаки все возрастающего недоумения. Наконец, догадавшись, очевидно, в чем дело, он круто оборвал чтение и грозно скомандовал роте «разойтись».