Ржев — Сталинград. Скрытый гамбит маршала Сталина - Вячеслав Меньшиков Страница 70

Всматриваясь в то далекое время, можно понять, что планы и стремление быстрее победить фашистов становились в 1942 году желанием не только каждого воина, работника тыла, но и всех советских людей. Но, наверное, только Верховный главнокомандующий, имея максимальную информацию о настоящем положении дел в стране и армии, лучше других знал, когда и как можно было одержать верх над гитлеровцами наверняка. Ведь далеко не случайно появился знаменитый приказ № 227 от 28 июля 1942 года, известный как «Ни шагу назад!». В нем, кроме справедливых резких слов об истоках неудач Красной армии, звучали и оптимистические призывы: «Наша Родина переживает тяжелые дни. Мы должны остановить, а затем отбросить и разгромить врага, чего бы это нам ни стоило. Немцы не так сильны, как это кажется паникерам. Они напрягают последние силы. Выдержать их удар сейчас, в ближайшие несколько месяцев, – это значит обеспечить за нами победу…» [1]

Зачитанный во всех ротах, эскадронах, батареях, эскадрильях, командах, штабах и принятый к неукоснительному исполнению приказ НКО № 227 не только показывал опасность сложившейся обстановки, но и впервые в столь резкой, бескомпромиссной и откровенной форме требовал от войск усилить сопротивление врагу и остановить его продвижение. Как оказалось в дальнейшем, этот документ, для кого-то в то время «паникерский», «последний приказ Советов» и т. д., сыграл большую роль в повышении стойкости советских войск, в создании коренного перелома в ходе боевых действий. Сознание нависшей над Родиной смертельной опасности придало советским войскам новые силы и укрепило их боевую стойкость. Главный призыв приказа «Ни шагу назад!» стал девизом каждой воинской части, каждого бойца и командира. [1]

Уже то обстоятельство, что Верховный сам редактировал и дополнял этот приказ, показывает всю тяжесть создавшегося положения под Сталинградом, тревогу за главный город на Волге. Он показал народу, армии свою, как вождя, как Верховного главнокомандующего, обеспокоенность положением на фронтах и действиями на полях сражений советских воинов. Совсем не случайно, что в 1942 году Сталиным были подписаны (а где нужно – подправлены) многочисленные приказы, уставы и другие руководящие документы о правильном ведении боевых действий пехоты, танкистов, артиллеристов и т. д.

Приказ «Ни шагу назад!» имел подтекст, который как бы направлялся в сторону фашистов. Он давал им понять, что русские держатся из последних сил и ни на какие резервы надеяться не могут. Это был, наверное, самый большой обман Гитлера, так как фюрер стал все больше обращать внимания не на свой Восточный, а на Западный фронт на берегах Ла-Манша и Средиземного моря. Но вскоре его догонит известие о начале большого наступления Красной армии 19 ноября 1942 года.

Замысел же германского командования был таков: обязательно захватить Сталинград. Перерезать русло Волги. Хотя немецкий Генштаб считал эту войсковую операцию дивизий вермахта не конечным, а только промежуточным пунктом, закрепившись на котором особо крупных боевых действий не планировалось предпринимать, ограничившись задачей вывести из строя промышленный потенциал города, а дальше сразу продолжать победное движение на юг, к Астрахани и Баку. Если принять во внимание действия группы немецких армий «А» на Кавказе, то вновь фашистские стратеги стремились организовать в 1942 году свои новые победные «клещи».

Руководитель советской Ставки стал все больше внимания уделять району Сталинграда. Он понимал, что в конце концов силы 6-й армии Паулюса должны были иссякнуть без своевременной подпитки резервами. А растянутые армейские тылы, нехватка боеприпасов, горючего и многого другого обязательно должны были заставить дивизии вермахта либо отказаться от осады и отойти от этого города, либо, что для них хуже, попасть в окружение, которое теоретически могли совершить советские войска.

При этом обозначился огромный минус в стратегии гитлеровского командования. Он заключался в том, что в помощь 6-й армии Паулюса для решающего штурма города и закрепления частей вермахта в нем брать резервы Гитлеру было уже неоткуда. А если русские еще начнут новое мощное наступление под Ржевом против немецкой группы армий «Центр»? Тогда уж точно Паулюс не сможет получить желанной подмоги. С Кавказа, из соседней группы армий «А», фюрер ни при каких обстоятельствах не рискнет перебрасывать войска на помощь Паулюсу.

Примерно так мог размышлять Сталин за своего берлинского визави о том стратегическом замысле в середине 1942 года, который, по его мнению, должен оказаться решающим и при определенных условиях привести одну из противоборствующих сторон к крупнейшему проигрышу в войне. Советский Главковерх, правда, опасался того, что генералы Красной армии опять не смогут по-настоящему понять и полноценно выполнить решительные замыслы своей Ставки. Поэтому при таком раскладе в ходе будущих решающих сражений нужно было действовать очень осторожно, даже отступая, а самим в это время накапливать силы для мощного удара по фашистам.

Верховный к этому времени значительно улучшил свои умения и навыки в управлении Красной армией и тылом, организуя отпор врагу. Он наметил, как ему представлялось, переломную операцию на самом слабом участке немецкого Восточного фронта – под Сталинградом, которой позже даст кодовое имя «Уран». Ежедневно на стол в кремлевском кабинете Сталина ложились шифрограммы о передвижениях войск стратегического резерва из Сибири, Дальнего Востока и других мест страны, совершавшиеся, как правило, ночью или в неблагоприятную погоду, когда вражеская авиация не в состоянии была вести разведку. Днем движение прекращалось и войска укрывались в населенных пунктах. Перемещение местного населения (в основном немцев Поволжья) из прифронтовой зоны почти исключало просачивание секретных сведений через гражданских лиц, лишало агентурную разведку противника возможности вскрывать дислокацию советских дивизий и полностью оправдало себя.

Маршал Советского Союза А. М. Василевский, говоря о начальном этапе подготовки к контрнаступлению под Сталинградом, а также об отношении И. В. Сталина к военной хитрости и к сохранению будущих действий советских дивизий в тайне, пишет: