Отряд особого назначения. Диверсанты морской пехоты - Макар Бабиков Страница 70

Надувными шлюпками в отряде научились владеть отменно, два месяца чуть не каждый день по нескольку часов ходили на них и в штиль, и в волну, сбрасывались с причала, садились с берега, прыгали в них с борта катера, выбирались с перевернутой шлюпки либо на берег, либо на ее днище. Иногда кое-кому удавалось поставить опрокинутую волной шлюпку обратно на днище. Для этого, плавая в холодной воде в одежде и обуви, надо было обладать недюжинной сноровкой и крепкой мускулатурой.

В девятнадцать часов катера вышли из Большой Волоковой в Варангер-фьорд и повернули на север, в открытое море.

Но с моря надвинулась сплошная снежная стена, из видимости скрылись не только горизонт и небо, но и ближайшие окрестности, поневоле пришлось включить сигнальные огни. Западнее Перс-фьорда, у мыса Хабранесет, снег кружился сплошной стеной. В такую погоду хороший хозяин собаку на волю не выгонит. А где-то невдалеке должен был уже показаться ориентир ко входу в Маккеур-Сан-фьорд. Как только один из катеров отрывался от другого на кабельтов, он пропадал из видимости. Идти ближе было рискованно.

Шабалин приказал сигнальщику написать топовым огнем ведомому, чтобы он ни в коем случае не отставал, шел строго в кильватер по курсу ведущего.

Шабалин и Сутягин, сколько ни старались, берег разглядеть не могли. Приближаться к нему сквозь снежную пелену опасно. Решили идти дальше на запад, по счислению выйти ко входу в Конгс-фьорд, там очень приметный, выступающий далеко в море высокий мыс, по нему сориентироваться, а потом повернуть обратно в Маккеур-Сан-фьорд, найти его по расчету и очертанию берега.

Время склонилось к полуночи, катера четвертый час пробивались на запад сквозь снежный буран. Наконец будто опознали Конгс-фьорд, определились по нему, легли на обратный курс, шли в видимости берега по правому борту. В начале первого справа обозначился вход в фьорд, вошли в него. Минут через пять во внутренней узости фьорда заметили проблески маяка.

Скорость сбавили, перешли на подводный выхлоп, катера легли днищами на волну, форштевни резали воду, отгоняя от себя в стороны округлые усы, но их тут же гасила волна.

Был пик отлива, береговая полоса от воды до снежной кромки метра на три-четыре чернела, наводя темень и на воду. Ночь в фьорде казалась сумрачнее, чем в открытом море. Катера едва видели друг друга.

— Командир, — капитан-лейтенант Пасько, прижавшийся к рубке с правого борта, повернул голову к Серинько, — подойди ближе к головному, чтобы не упустить, когда станут спускать шлюпки.

— Не могу. У меня муфты не в порядке, трудно маневрировать ходом, боюсь столкнуться.

В два часа ночи двенадцатый приблизился к маяку, метрах в пятнадцати-двадцати от берега спустили за борт шлюпки, в них Леонов с группой Баринова отвалил от катера.

С катера Серинько не заметили, как от двенадцатого отошли шлюпки, потому и со спуском понтона и шлюпок замешкались. Двенадцатый подошел к напарнику, и Сутягин в мегафон покричал соседу, чтобы побыстрее поворачивались с высадкой. Катер приблизился к берегу на двадцать минут позже, чем шлюпки с двенадцатого.

Леонов сразу после высадки, не дожидаясь остальных шлюпок, велел троим разведчикам подняться по крутому береговому скосу на верх каменистого кряжа и выяснить обстановку. Вскоре вернулся Алексеев и доложил, что ни жилья, ни людей там нет, все заметено глубоким снегом.

Леонов с группой Баринова пошел по заснеженному береговому склону фьорда в его южную оконечность.

Алексеев снова полез на гранитный увал за товарищами. Они назад не пошли, а по южному крутому срезу, сев на снег, покатились вниз, лавина мигом сбросила их в лощину, они выбрались из снежного завихрения и заспешили догонять Леонова с группой.

На берегу у шлюпок радист Морозов, разведчики Максимов и Дараган ждали группу Никандрова, чтобы повести ее следом за ушедшими.

Леонов видел, что вторая группа почему-то запаздывает. Он послал навстречу ей Сергея Григоращенко, велел поторопить. Сергей подбежал, когда понтон едва ткнулся носом в берег, и передал приказание. Лейтенант Кокорин с частью взвода бегом кинулся к Леонову. Никандров, высадив остальных бойцов своего взвода, вытянул на берег понтон и шлюпки и тоже бросился настигать отряд. Они поравнялись со взводом уже на марше, на ходу. У шлюпок и понтона остались радист Кожаев и переправщик Федор Мошков.

Никакого селения поблизости на берегу не оказалось, хотя на карте и на кальке задания такой поселок значился.

Леонов повел отряд дальше вдоль берега фьорда к югу, а Фатькина, Зубкова, Залевского и Овчаренко послал обратно, приказал им вместе с переправщиками перегнать шлюпки и понтон к катерам. Он все более убеждался, что посадку придется проводить в другом месте.

Головной дозор прошагал уже довольно далеко, но пока не видел ни селения, ни дороги, ни тропки. Остановились, немного постояли, размышляя, что делать. Решили идти вперед. Прошли еще километра полтора. Заметили стоящий на отшибе дом, света в окнах не было, осторожно подошли к нему. На крыльце появился хозяин дома. Это был давно живущий здесь пожилой человек. Он пригласил разведчиков в дом, зажег лампу. Испуг от внезапного ночного появления людей в белых маскировочных халатах прошел, хуторянин немного успокоился, но связно что-либо объяснить не мог.

Леонов приказал командиру взвода Баринову с пятью разведчиками подняться на высокий заснеженный увал и посмотреть, нет ли поблизости селения по другому склону. Возле дома он оставил Агафонова с четырьмя разведчиками, а сам, прихватив одно отделение, пошел вдоль залива дальше к югу, надеясь выйти к какому-нибудь поселку. Кончался четвертый час утра. По расчету времени на операцию отряд давно уже должен был идти морем, возвращаясь в базу. А катера все еще дрейфовали невдалеке от места высадки.

Леонов с отделением прошел по берегу еще с километр. Впереди показалось большое селение, в некоторых домах окна уже светились.

Решили проверить стоящие на отшибе четыре дома.

Лейтенант Кокорин с пулеметчиком Сергеем Бываловым остались на улице настороже, с остальными Леонов пошел к домам. Постучав в дверь первого, разведчики вошли, напугав хозяев своим видом в белых халатах и оружием в руках. Спросили, нет ли немцев. Их не поняли. Извинившись за беспокойство, попросили одного из молодых людей пойти с ними и проводить к соседям. В двух других домах ситуация повторилась: перепуганные хозяева ничего толком объяснить не могли, да и по-немецки никто из них не разговаривал. Еще двое молодых людей пошли провожать разведчиков.

В четвертом горел свет, хозяйка уже хлопотала у плиты. В первый момент она побледнела, засуетилась, но быстро овладела собой.

Алексей Каштанов обратился к ней по-немецки, к счастью, язык она знала.

Из ее ответов прояснилось, что катера зашли в Бос-фьорд, а разведчики сейчас находятся на северной окраине селения с тем же названием. В другом конце поселка, южнее километра на два, на полуостровке, с которого фьорд просматривается до выхода в море, стоит немецкий гарнизон в полсотни солдат, невдалеке зенитная батарея, одно морское орудие, прожектор, у причала два катера-охотника.