Крестовые походы. Войны Средневековья за Святую землю - Томас Эсбридж Страница 70

Разбив лагерь к северу от Дамаска, Нур ад-Дин тщательно поддерживал дисциплину в войсках, не давая им грабить окрестные деревни, а сам постепенно усиливал дипломатическое давление на Абака. В Дамаск стали прибывать послания, упрекающие правителя из династии Буридов за его обращение к франкам и оплату им средствами, украденными у бедных и слабых жителей города. Нур ад-Дин заверял Абака, что не имеет намерения штурмовать город, но Аллах наделил его властью и ресурсами, «чтобы принести помощь мусульманам и вести священную войну против многобожников». На это Абак прямо ответил, что «между нами нет ничего, кроме меча». Твердый, но сдержанный подход Нур ад-Дина тем не менее принес нужные плоды — общественное мнение в Дамаске стало меняться в его пользу. Один житель даже отметил, что «жители Дамаска постоянно возносят за него молитвы».

Нур ад-Дин не торопился. Несмотря на браваду, Абак в конце концов согласился на перемирие с Алеппо, официально признал Нур ад-Дина своим сюзереном и велел, чтобы его имя произносилось во время пятничной молитвы и было помещено на монеты, чеканенные в Дамаске. Эти жесты, конечно, являются символичными, но так началась работа по медленному подчинению Дамаска с минимальным кровопролитием. В течение следующих лет Нур ад-Дин поддерживал дипломатическое и военное давление на Буридов, все еще надеясь избежать прямого штурма города. Его нежелание убивать мусульман было замечено жителями, и в 1151 году многие уже отклоняли призыв Абака собраться против Алеппо.

Примерно в это время брат Ширкуха ибн Шади Айюб начал играть роль агента Нур ад-Дина в этом городе. Айюб стал союзником династии Буридов в 1146 году, но теперь решил, с обычной политической гибкостью, вернуться к Зангидам и стал поддерживать их при дворе Дамаска, одновременно перетянув на свою сторону народное ополчение. Медленно, но верно Нур ад-Дин превращал Дамаск в зависимое государство. В октябре 1151 года Абак отправился в Алеппо, чтобы заявить о своей лояльности, молча признав подчиненное положение в надежде избежать завоевания. Нур ад-Дин использовал этот визит как повод для применения еще более хитрой, сеющей рознь пропаганды. Прикрываясь маской озабоченного господина, он постоянно предостерегал Абака о том, что некоторые его придворные предлагают свои услуги Алеппо, чтобы сдать город.

Зимой 1153/54 года Нур ад-Дин наконец усилил давление, перерезав путь, по которому в Дамаск подвозилось зерно. Вскоре в городе начал ощущаться недостаток продовольствия. Весной, когда недовольство в городе усилилось, он выслал передовой отряд под командованием Ширкуха на юг, а в конце апреля пожаловал к городу собственной персоной. В штурме не было необходимости. Утверждают, что одна еврейка спустила канат, позволив воинам из Алеппо забраться на восточную стену и поднять флаг Нур ад-Дина. Абак в ужасе бежал в цитадель, а жители Дамаска распахнули городские ворота как знак безоговорочной капитуляции.

Терпение и сдержанность позволили Нур ад-Дину овладеть историческим центром мусульманской власти. Он всячески старался и далее сохранять эти принципы. Абак, несмотря на свои страхи, встретил спокойное к себе отношение и вместо Дамаска получил в качестве фьефа Хомс, позднее он перебрался в Ирак. В город начало поступать продовольствие, и щедрость Нур ад-Дина дошла до того, что «были упразднены пошлины на овощи и дыни».

Покорение Нур ад-Дином в 1154 году Дамаска было замечательным достижением. Теперь, совершив то, что никак не удавалось его отцу, он наконец вышел из его тени. Теперь Нур ад-Дин был повелителем практически всей мусульманской Сирии; впервые после начала Крестовых походов Алеппо и Дамаск объединились. И все это было достигнуто, не проливая крови мусульман.

Покорение Дамаска часто изображают как венец карьеры Нур ад-Дина. Понимая важность этого, он стал часто использовать титул аль-Малик аль-Адиль (Справедливый король). Распространилась идея о том, что его свержение другого мусульманского властителя было необходимой предпосылкой для ведения священной войны против франков. Один хронист из Алеппо позднее написал, что «отныне и впредь Нур ад-Дин полностью посвятил себя джихаду».

Такой взгляд на события не выдерживает внимательного исследования. Возможно, Нур ад-Дин действительно не желал убивать своих собратьев по вере, но он четко понимал значимость его милосердия для практических и пропагандистских целей. Еще важнее то, что, несмотря на привлечение антилатинских настроений для оправдания и поддержки своей кампании против Буридов Дамаска, Нур ад-Дин не вел новых кампаний джихада после 1154 года. Логично было предположить, что, если бы перед ним было Иерусалимское королевство, эмир развязал бы яростную агрессию против франков. А в действительности, если верить арабскому свидетельству, сразу вслед за оккупацией Дамаска новый эмир согласился на заключение новых мирных договоров с латинской Палестиной. 28 мая 1155 года «были согласованы условия мира» с Иерусалимом на один год. В ноябре 1156 года договор был продлен еще на год, на этот раз с условием, то «дань, уплачиваемая франкам из Дамаска, будет 8000 тирских динаров». Нур ад-Дин был весьма далек от ведения священной войны после 1154 года, вместо этого уделяя основную часть своего времени приобретению других мусульманских территорий. Он подчинил себе Баальбек и, воспользовавшись смертью сельджукского султана Масуда, захватил и земли на севере. Договоры и дань христианам, столь опороченные в прошедшие годы, теперь служили делу безопасности Дамаска. [152]