Марк Красс - Геннадий Левицкий Страница 70

Цезарь приказал плыть дальше, но боевые колесницы кельтов двигались по берегу так же скоро, как римские суда по морю. Римлянам с большим трудом, под прикрытием метательных орудий с кораблей, удалось захватить полоску земли и закрепиться на ней. Необходимо было починить корабли, поврежденные штормом и выброшенные на мель.

Цезарь был очень недоволен результатами экспедиции, но не оставил намерения завоевать огромный остров. На следующий год к британскому берегу отплыло восемьсот кораблей. На борту их находилось пять легионов пехоты и две тысячи всадников.

Бритты, встречавшие римлян на побережье, как и в прошлый раз, сейчас не решились вступить в бой с такой грозной силой. Войну с римлянами вел храбрый и мудрый князь Кассивелаун. Он понял, что в открытом сражении бриттам не победить римлян, и поэтому применил другую тактику.

Римляне, с трудом продвигаясь по незнакомой стране, везде заставали покинутые селения, в которых даже при огромном желании нельзя было найти ничего ценного. Цезарю удалось принудить к покорности тринобантов и захватить в лесу скот, но это были его единственные успехи в Британии.

Римское войско еще некоторое время пыталось настигнуть основные силы бриттов, ведомые хитрым Кассивелауном. С трудом преодолевая болота и непроходимые леса, римляне все дальше уходили от своих кораблей и продовольственных складов, но Кассивелаун по-прежнему ускользал от них. Лишь на открытых участках словно из-под земли появлялись его быстрые колесницы и, выпустив по римлянам тучи стрел, вновь исчезали за холмами.

Наконец Гай Цезарь заметил, что предприятие становится крайне опасным, и приказал возвращаться к кораблям. Чтобы хоть как-то сохранить лицо, Цезарь вступил в переговоры с Кассивелауном и даже добился с него обещания платить дань Риму. Впрочем, об этом обещании бритты забыли сразу же, как только легионеры Цезаря погрузились на корабли и покинули остров.

Неудачи Цезаря в Британии вызвали волнения в Косматой Галлии, которая в Риме давно считалась окончательно усмиренной провинцией. Действительно, Цезарю удалось довольно быстро покорить Галлию, а его удачные войны с германцами, которых кельты считали непобедимыми, необыкновенно высоко подняли престиж римского оружия. Галлия, раздробленная на множество враждебных друг другу племен, признала власть Цезаря. Вначале это было формальное соглашение, но вскоре в галльских селениях появились сборщики налогов, начали строиться военные лагеря, которые местные народы должны были обеспечивать продуктами и всем необходимым.

Объединенные мечом Цезаря в единый народ, кельты забыли о межплеменной вражде. Они наконец поняли, что из-за своих мелочных претензий друг к другу лишились самого главного: независимости. Некоторое время новая провинция молча платила положенную дань, пока две экспедиции римлян на остров не показали галлам, что с Цезарем можно бороться, и весьма успешно.

После возвращения из Британии Цезарь разделил свои легионы и развел их по разным округам Галлии. Сделал он это для того, чтобы легче было обеспечивать войско продовольствием и иметь возможность подавлять любой бунт в зародыше. Тактика неплохая, если бы между легионами существовала прочная связь, и все легаты беспрекословно исполняли приказы наместника.

Самый восточный лагерь расположился во владениях эбуронов — одного из белгских племен. Легион этот ввиду своей удаленности был значительно усилен и поручен заботам наиболее способных легатов Цезаря — Квинта Титурия Сабина и Луция Аврункулея Котты.

Далеко не лишние меры предосторожности оказались бесполезными перед галльской хитростью. В одно прекрасное утро римские легионеры проснулись и увидели, что их лагерь окружен бесчисленными толпами эбуронов под предводительством Амбиорига и Катуволка.

Нападение совершилось столь неожиданно, что большинство легионеров, оказавшихся за пределами лагеря, было пленено. Однако положение оставшихся в лагере было не слишком плачевным: продукты имелись в изобилии, первый штурм мятежников был с успехом отбит, и имелась определенная надежда, что рано или поздно Цезарь узнает о положении своего самого восточного легиона и придет на помощь.

Поняв, что силой римлян не взять, вождь эбуронов Амбиориг прибег к обману. Он явился в лагерь римлян для переговоров и объявил, что в этот день по всей Галлии римские лагеря подверглись нападению. Хуже всего, конечно, пришлось лагерю в краю эбуронов, так как против него спешат из-за Рейна германцы. Однако Амбиориг и эбуроны из дружеских чувств готовы дать уйти римлянам, чтобы те могли соединиться с ближайшим легионом, который располагался в двух днях пути.

— Вы поднимаете мятеж, окружаете наш лагерь, а теперь отпускаете с миром? — удивился Квинт Сабин.

— Как я уже сказал, против вас спешат германцы. Эбуроны не хотят, чтобы пришельцы с востока и юга превратили нашу землю в поле сражений. Всем известна жестокость и безжалостность германцев, не разбирающих, кто союзники, а кто враги, — вполне правдоподобно объяснил Амбиориг. — Поэтому как можно скорее покиньте землю эбуронов, а мы со своей стороны не будем препятствовать этому. В знак нашего расположения мы отпускаем всех пленных римлян.

Военный совет римлян сильно затянулся, ибо среди них не было обычного единодушия. Квинт Титурий Сабин поверил Амбиоригу и стремился поскорее воспользоваться его предложением. Неожиданно этому воспротивился его товарищ — Луций Аврункулей Котта:

— Цезарь не давал нам приказаний сниматься с лагеря и соединяться с кем-либо.

— Но ведь мы окружены и не можем даже послать гонца к Цезарю, — возразил Сабин.

— Это, конечно, плохо, но у нас есть укрепленный лагерь и огромный запас продуктов. Мы в состоянии отбиваться от трусливых эбуронов до тех пор, пока Цезарь не заинтересуется отсутствием новостей от нас.

— Ты забываешь о германцах, Луций. Ведь Амбиориг сказал, что встречи с нами жаждут гости из-за Рейна.

— Вот именно, Амбиориг сказал о германцах. Мы же об их передвижениях не имеем сведений. В конце концов Цезарь неоднократно бил германцев и будет бить еще не раз.

Слова Котты убедили многих, но только не Сабина. Легат поверил Амбиоригу и по праву старшего принял решение выступить следующим утром.

Римляне удалились на полмили от оставленного лагеря и вошли в узкую лощину. Вдруг дорога оказалась перекрытой засекой из толстых бревен. Сабин приказал убрать бревна, но едва легионеры приблизились к преграде, на их головы полетели камни, стрелы, копья. На высоте своих позиций эбуроны оставались неуязвимыми, римляне же оказались в положении скота в загоне. Они попытались вернуться назад, но заблаговременно подрубленные деревья были повалены и образовали точно такую же засеку, как и впереди. Ловушка захлопнулась.

Сабин, отказываясь верить в столь чудовищное вероломство, требовал встречи с Амбиоригом. И вождь эбуронов откликнулся на зов легата. С высокого холма он жестом пригласил военачальника римлян к себе. Долго Сабин карабкался на крутой холм, цепляясь за ветки деревьев и кустарников. Он спешил достичь вершины, надеясь, что все вскоре прояснится и его легион сможет продолжить путь. Как оказалось, он спешил навстречу своей смерти. Лишь только военачальник и сопровождающие его центурионы поравнялись с густой цепью эбуронов, все они были перебиты.