1991. Заговор? Переворот? Революция? - Леонид Млечин Страница 70

За собой Бакатин оставил координацию работы республиканских комитетов. 30 сентября Ельцин подписал указ об укреплении системы госбезопасности. В пункте третьем черным по белому говорилось: российский КГБ — преемник союзного комитета на всей территории РСФСР.

Иваненко:

— Встал вопрос и о смене руководителей. Сорок начальников предстояло сменить в территориальных органах КГБ. Звонишь: пиши рапорт. Пишут. Только один — не буду называть его фамилию — заплакал: «Зачем ты со мной так поступаешь?» У нас действительно с ним были хорошие отношения. Я ему объяснил: «Ну, что я тебе скажу? Ты телеграмму мою не зачитал. Ты следовал указаниям ГКЧП». Многие были с большим стажем, друзья Чебрикова и других председателей КГБ. Но время настало другое. Профессионализма не хватало. Я знал цену каждому из них.

Назначили новых. Народ мы знали. Приказы выпускали быстро, чтобы люди работали. Хотя, конечно же, какой-то паралич в органах наступил. Постпутчевый синдром. Чекисты не знали что делать. Впали в ступор… Пришлось раскачивать: работайте! Вы нужны. Особенно организованная преступность тревожила.

Я это провел без грубости, без фанатизма. Каждого нового начальника территориального органа утверждала парламентская комиссия. Невиданная открытость для того времени. Я не видел в этом ничего дурного. Неплохо бы, чтобы парламентская комиссия работала всегда, потому что это дополнительная система контроля. Нужны не декоративные общественные советы, а парламентский и общественный контроль, которые действительно вникают и помогают, кстати говоря, избежать много ошибок.

Прежде всего следовало сменить руководителей управлений в Москве и Питере.

Генерал-лейтенант Виталий Михайлович Прилуков пришел в комитет по партийному набору. Служил в контрразведке, в 1987 году возглавил ленинградское управление, в 1989-м столичное. В дни августовского путча Прилуков готовил фильтрационный пункт для арестованных. Его отправили в отставку указом президента.

Сергей Алмазов:

— Где-то начальники управления понимали, к чему эта ситуация противостояния может привести: к гражданской войне, кровопролитию. Другие на забор сели и смотрят: чья возьмет? Можно было отсидеться, но, вообще-то, нужна была активная позиция, чтобы не допустить смертоубийства. Поэтому, проанализировав поведение руководящего состава, пришлось с некоторыми расстаться, потому что люди не приняли необходимых стабилизирующих мер.

Мне в степашинской комиссии поручили изучить роль московского управления. Руководил им Виталий Михайлович Прилуков. В Питере его называли — всадник без головы. Пришлось выяснять, как вело себя руководство управления, оперативный состав. Большинство все прекрасно понимало и делало все, чтобы не втягиваться в открытое противостояние. Но были и такие, которые вставали и говорили:

— Мы — вооруженный отряд партии! Я призываю взять оружие и пойти на штурм Белого дома!

Я могу даже назвать фамилию, он, правда уже на том свете, — генерал Анатолий Васильевич Трофимов, в ту пору заместитель начальника управления. Ко мне пришли начальники отделов: он осознал, не надо так остро ставить вопрос. И я, откровенно говоря, смягчил в отчете его усердие. Потом понял, что напрасно я это сделал.

Кандидатуру на пост начальника столичной госбезопасности предложил московский мэр Попов, талантливый публицист и оратор. Он, пожалуй, первым оценил Ельцина: демократически настроенным политикам нужна фигура, которая пользуется народной любовью. Гавриил Попов легко стал мэром Москвы. Лучшим аргументом в его пользу стали листовки с портретом Ельцина и словами: «Я голосую за Попова».

На выборах в Моссовет Попов привел к победе демократически настроенных кандидатов. Это было важное событие для столицы. Вместо функционеров, получавших депутатский мандат по должности, в Моссовет пришли совершенно новые люди.

Хорошо помню, что я пришел посмотреть, как будут вести себя депутаты-новички. В день открытия первой сессии Моссовета в ряду, отведенном для приглашенных, я оказался в окружении хорошо знакомых друг с другом солидных мужчин, прекрасно одетых и располагавшихся в креслах по-хозяйски. Они снисходительно посмеивались над неказистыми депутатами, выстраивавшимися в очередь к микрофону. Солидные мужчины переговаривались, и по их коротким репликам я понял, что оказался среди высокого исполкомовского начальства. Но уже к концу первого дня веселый смех стих и сменился явным беспокойством: исполкомовские зубры задумались о своем будущем. Как выяснится несколько позже, они напрасно беспокоились.

«Демократическая Россия» получила мандат на управление городом под блистательные программы и декларации. Моссовет возглавили народные депутаты СССР Гавриил Попов и Сергей Станкевич. Но одаренный парламентарий — не обязательно умелый администратор. Скоро они оба покинули это поприще. А зубры городского хозяйства сохранили свои места.

Попов сменил руководство городского управления внутренних дел.

Народный депутат СССР Аркадий Мурашев удивил многих, когда осенью 1991 года возглавил столичную милицию.

Мне он сказал, что его уговорил мэр Гавриил Попов:

— Мой отказ означал бы: вы работайте, мы будем со стороны смотреть и критиковать, а ответственность за происшедшее нести не желаем.

Но многие соратники Мурашева по демократическому лагерю сочли назначение ошибкой: нельзя неопытного молодого человека ставить на работу, которую он совсем не знает. Его провал скомпрометирует демократов… Аркадий Мурашев в системе МВД так и остался белой вороной.

Попов же позвонил Иваненко и назвал человека, которого прочил в руководители московской госбезопасности:

— Виктор Валентинович, я предлагаю назначить Евгения Савостьянова.

— Кто такой Савостьянов?

— Горный инженер, у меня в мэрии департаментом руководит.

— Опять не профессионал, Гаврила Харитонович, — резонно заметил Иваненко.

— Он человек толковый, порядочный. Он будет вам хорошей опорой.

Иваненко выразил готовность познакомиться с новым человеком:

— Хорошо, присылайте.

Савостьянов пришел к Иваненко. И произвел хорошее впечатление.

Евгений Вадимович Савостьянов рассказывал мне в деталях, как его назначали в КГБ. 28 августа 1991 года он возвращался из короткой командировки в Швейцарию. В аэропорту его встречал управляющий делами московской мэрии Василий Савельевич Шахновский, еще один политик новой волны: работал в Институте атомной энергии имени И. В. Курчатова, в перестройку стал одним из инициаторов Демократической платформы в КПСС, его избрали депутатом Моссовета.

Шахновский сказал Савостьянову:

— Женя, присядь, я тебе кое-чего сказать должен.

— А что случилось?

— Нет, ты все-таки присядь… Гавриил Харитонович предложил тебя на пост начальника московского КГБ.

Евгений Савостьянов:

— Я понял, что присел не зря… Много лет спустя узнал подоплеку этого назначения. Мне ее рассказал Эрнест Александрович Багиров, он был заместителем председателя Моссовета. Оказывается, это его после путча хотели предложить на должность начальника московского КГБ. Он мне признался: «Я подумал, ну зачем мне все эти приключения? Должность — расстрельная. Брать на себя такую ответственность?.. И я предложил тебя».