Филадельфийский музей искусств - Александр Майкапар Страница 7

Герарад Давид (около 1460/1470-1523) Оплакивание Христа. Около 1515–1520. Дерево, масло. 87x65,1

На представленной картине Дева Мария, Иоанн Евангелист и Мария Магдалина оплакивают умершего Христа. Хотя действие происходит на библейской Голгофе (изображены Крест, у его подножия череп и кости, считающиеся, согласно христианской доктрине, останками Адама), пейзаж воспроизводит виды родных художнику Нидерландов, но в идеализированном виде.

О святой справа необходимо сказать подробнее. Хотя женщина, помазавшая ноги Христа, от кого происходит образ кающейся грешницы, была анонимной, а Иоанн (11:2) отождествляет ее с Марией, сестрой Марфы и Лазаря из Вифании, существует традиция считать ее женщиной, именуемой Марией Магдалиной, из которой Христос изгнал семь злых духов (Лк. 8:2), присутствовавшей при Его распятии. Восточная Церковь считает их тремя разными личностями, а Западная — одной. Неизменным атрибутом Магдалины является сосуд с притираниями, героиня держит вазу в руке (как на этой картине) или емкость стоит у ее ног.

Неизвестные фламандские скульптор и художник Алтарь со сценами из жизни Христа и Его Страстей. Около 1535. Дерево, темпера, позолота. 294,6x426,7

Живопись на этом алтаре приписывается последователю Питера Кука ван Альста, работавшему в Антверпене в 1502–1550, деревянная скульптура — так называемому Мастеру оплинтерского алтаря (Фландрия) и его ученикам.

Первое, что нужно понимать, чтобы оценить искусность создателей данного алтаря, — это отобранные для него ветхо- и новозаветные сюжеты. Содержание раскрывается при рассмотрении снизу вверх, каждый горизонтальный ряд нужно «читать» слева направо. Пределла — Встреча Авраама с Мелхиседеком, Тайная вечеря (установление таинства причастия), Сбор манны небесной. Левая створка — Благовещение, Посещение Девой Марией Елисаветы (нижний ряд); Взятие Христа под стражу, Христос перед Иродом (средний ряд); Моление о Чаше (верхний ряд). Правая створка — Бегство в Египет, Избиение младенцев (нижний ряд); Положение во гроб; Вознесение Христа (средний ряд), Noli me tangere (верхний ряд). Резная (скульптурная) часть алтаря — Поклонение пастухов, Принесение во храм (Обрезание Младенца Христа); Поклонение волхвов (нижний ряд); Несение креста, Распятие (Голгофа), Оплакивание Христа.

Помимо этих основных сюжетов в декоре алтаря можно рассмотреть еще множество фигур. Постижение смысла и символики столь сложного художественного произведения требует внимания и вникания в детали. Важно помнить, что старые мастера, следуя выработанным теологами принципам типологии (в данном значении — концепция, согласно которой события Нового Завета являются осуществлением пророчеств Ветхого Завета), воплощали в своих творениях канонически установленные взаимосвязи сюжетов обоих Заветов.

Аньоло Бронзино (1503–1572) Портрет Козимо I де Медичи в образе Орфея. Около 1537–1539. Холст, масло. 93,7x76,4

Аньоло Бронзино (настоящее имя — Аньоло ди Козимо ди Мариано) — итальянский живописец, выдающийся представитель маньеризма, крупный мастер портрета. Художник расписывал виллы Медичи в окрестностях Флоренции, а также создал галерею изображений членов семьи Медичи, на службе у которой состоял с 1539.

Герцог Козимо I де Медичи представлен (очевидно, с согласия или, скорее всего, по настоянию самого герцога) в образе мифического музыканта и поэта Орфея в тот момент, когда тот своей игрой на лире успокоил Цербера, трехглавого пса, охранявшего вход в подземное царство, куда Орфей направился, чтобы вывести оттуда свою умершую жену Эвридику. Хотя античная лира была известна в Италии того времени, Бронзино вместо нее изобразил, как и Рафаэль в руках Аполлона на фреске «Парнас» (1509–1510, Ватикан, Станца делла Сеньятура), виолу да браччо, предшественницу скрипки. Он сделал это потому, что такой инструмент имел еще одно название — «лира да браччо» и ассоциировался с античной лирой.

Портрет герцога создавался в связи с его бракосочетанием с Элеонорой ди Толедо в 1539. История Орфея и Эвридики должна была служить своеобразным камертоном для нового брачного союза. Современники Козимо I и художника уже тогда осознавали, что образцом для моделировки фигуры герцога послужил так называемый Бельведерский торс (открыт в XVI веке, Ватикан, Бельведер, Зал Муз) — фрагмент античной статуи обнаженного мужчины. Этой скульптурой восхищался Микеланджело, считая ее совершенным воплощением высшей красоты.

Искусство XVII–XVIII веков

Ян Стен. Риторы у окна. Около 1661–1666

Хендрик Гольциус (1558–1617) «Без Вакха и Цереры в Венере жару нет». Около 1600–1603. Холст, чернила и масло. 105,1x80

Хендрик Гольциус — нидерландский художник, представитель маньеризма.

«Без Вакха и Цереры в Венере жару нет» — цитата римского комедиографа Теренция («Евнух», 732), означающая, что любовь остывает без вина и застолья, причем с ремаркой персонажа комедии: «Да, верна пословица». К лежащей Венере, кажущейся подавленной, приближаются Церера (богиня плодородия и олицетворение изобилия), предлагая ей корзину с плодами (в других изображениях этого сюжета она часто держит рог изобилия), и Вакх (бог вина) с виноградными гроздями (иногда — с чашей). Амур, дитя богини, держит зажженный факел (огонь любви).

Еще за десять лет до создания картины Гольциус сделал рисунок на данный сюжет (1590-е, Королевский музей изящных искусств, Брюссель). После Гольциуса эта тема, по крайней мере, трижды привлекала внимание Рубенса (известны три его полотна). Многие фламандские художники развивали ее, подражая, конечно, великому мастеру.

Никола Пуссен (1594–1665) Рождение Венеры 1635–1636. Холст, масло. 97,2x108

Никола Пуссен — известный французский художник, основатель стиля классицизм.

Хотя в музее данная картина экспонируется под названием «Рождение Венеры», ее сюжет остается предметом оживленной дискуссии в искусствоведческом сообществе. Возможно, работа изображает не рождение Венеры, а ее триумф? А, может быть, это и вовсе триумф… Нептуна (его роль в полотне не меньшая)? Или Галатеи? Для всех этих названий в полотне можно найти pro et contra («за и против»). Такая размытость в определении и распределении «ролей» античных богов, характерная, кстати, и для других произведений художника на классические сюжеты, свидетельствует о том, что сам Пуссен не чувствовал необходимости строго следовать литературным источникам, всегда служившим программами для живописцев, а позволял себе свободу и смело привносил собственный взгляд.