Музеи Ватикана - И. Кравченко Страница 7

Первоначально Микеланджело хотел написать фигуры двенадцати апостолов, а оставшееся пространство заполнить орнаментом. Вскоре он отказался от этой идеи, и на свет родился новый сложный и интересный замысел, позволивший мастеру проявить не только свои способности художника, но и те, что он выказывал в скульптуре и архитектуре. Огромный сводчатый плафон, прорезанный треугольными распалубками — вот вся настоящая архитектура, которая оказалась в распоряжении Микеланджело. А он в добавление к ней создал иллюзорную архитектуру, расчленив с ее помощью зеркало плафона на множество полей и заполнив их изображениями библейских сцен и отдельных персонажей. Благодаря четкой живописной программе роспись, в которой насчитывается множество фигур и композиций, выглядит единым целым.

В центральной части по главной оси большие композиции чередуются с малыми, обрамленными фигурами так называемых «рабов» — сильных обнаженных юношей — и щитами с тематическими «рельефами». В парусах свода Микеланджело нарисовал огромных пророков и сивилл, по сторонам от которых написал «скульптурные группы» путти-атлантов, поддерживающих нарисованные капители, а в распалубках изобразил предков Христа. Художник соблюдал строгое чередование пространственных планов: если, например, «истории» в центре выглядят отнесенными дальше от зрителя и за ними уже видно «небо», то те же пророки и сивиллы — сидящими ближе к нему.

Все персонажи отмечены могучей физической силой, которая особенно видна в обнаженных фигурах, здесь Микеланджело написал их много, иногда вне сюжетов. Взять хотя бы «рабов», их, по выражению французского философа и историка искусства Ипполита Тэна, «героическую наготу и грозные мышцы». Впрочем, все тела, и нагие, и одетые, выписаны скульптурно, словно вылеплены кистью, и напоминают холмистые ландшафты, которые вздымаются даже под тканью одежд. Микеланджело потому так любил изображать ничем не прикрытую живую плоть, что стремился в человеческой физике выразить вещи метафизические. Идея, которая двигала им, несколько лет в одиночку расписывавшим, лежа на высоких лесах, свод Сикстинской капеллы, — мощь духа, создавшего Вселенную. А венцом творения художник видел сильного, исполненного жизненной энергии человека, которого Господь утвердил на земле.

Фреска Микеланджело напоминает могучую симфонию, которая звучит под сводами капеллы.

Микеланджело Буонарроти (1475–1564) Роспись плафона. Фрагмент 1508–1512. Фреска. Около 600 м²

Микеланджело Буонарроти (1475–1564) Роспись плафона. Фрагмент 1508–1512. Фреска. Около 600 м²

Микеланджело Буонарроти (1475–1564) Грехопадение и изгнание из рая. Фрагмент росписи плафона 1508–1512. Фреска. 280x570

Одна из написанных Микеланджело на Сикстинском плафоне «картин» иллюстрирует библейскую историю грехопадения Адама и Евы и их изгнания из рая. Слева представлена сцена, изображающая первых людей, которые тянутся к плоду с «дерева познания добра и зла», несмотря на то, что им было запрещено это делать. После чего бессмертие было утрачено и женой Адама, и им самим. «И выслал его Господь Бог из сада Едемского, чтобы возделывать землю, из которой он взят» (Бытие, 3:23). Справа показано, как Херувим с мечом гонит согрешивших из рая земного.

Прародителей человечества художник изобразил, как всех людей на своих фресках и в скульптурах, невероятно сильными физически, недаром их мускулистым телам вторят находящиеся поблизости огромные валуны. Сложные, спиралевидные позы Адама и Евы под райским деревом усиливают ощущение исходящей от этих людей энергии. Но в сцене изгнания мимика и жесты выражают угнетенное душевное состояние персонажей, их раскаяние в содеянном. В этой композиции показано, как божественная природа человека, выраженная у художника через физическую мощь изображенных, сталкивается с грехом.

Микеланджело всю жизнь волновало и даже мучило несоответствие того, что человеку дано Богом, и того, как он относится к божественному дару — своей бессмертной душе. Об этом говорит и его поэзия, и его живопись, в которой, собственно, самой живописи мало, поскольку цвета у Микеланджело лишены нюансировки, а манера напоминает манеру скульптора, решившего тоном подцветить свои ваяния. Но благодаря колористической сдержанности ведущая идея микеланджеловской фрески выражена наглядно и мощно.

Микеланджело Буонарроти (1475–1564) Сотворение Адама. Фрагмент росписи плафона Около 1511. Фреска. 280x570

Одна из центральных «картин» фрески изображает момент, описанный в Библии: «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его…» (Бытие,1:27).

Адам лежит на пустынной земле, его атлетическое тело расслабленно и еще не наполнено жизненными токами. Видя летящего к нему в окружении ангелов Саваофа, он слабо приподнимается, заметно, что делает это не по своей воле, а высшая, мощная сила поднимает его. Творец всего сущего на земле все ближе к нему, и Адам уже слышит, как ветер свистит в Его одеждах, как трепещет, надуваясь парусом, плащ позади Него. И вот Господь протягивает к Адаму руку, тот тянется к ней, как к магниту, и между указательными пальцами, властным — Бога и слабым, покорным — человека, проскакивает невидимая искра. В этот момент Адам оживает.

Вся сцена наделена космическим масштабом. Герой еще лежит на границе двух миров — неба и земли, и Микеланджело подчеркивает, что обе стихии первому человеку родные. Художник закругляет край тверди так, что она выглядит увиденной с неба. Эта земля недавно сотворена, и теперь ей предстоит быть заселенной потомками того, кто только что был создан. В изображении тела Адама видно, что Микеланджело считал себя, в первую очередь, ваятелем, а уж потом живописцем, настолько оно скульптурно. Этот прием находит подтверждение в Библии: Бог создал Адама из глины (его имя — однокоренное с древнееврейским словом «земля»), то есть вылепил. «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою» (Бытие, 2:7).

Микеланджело Буонарроти (1475–1564) Страшный суд 1535–1541. Фреска. Высота около 14 м

Спустя почти четверть века после завершения художником работы над живописным плафоном папа Павел III позвал его расписать алтарную стену Сикстинской капеллы. За эти годы многое изменилось в искусстве — Возрождение шло к своему закату, и Микеланджело все более овладевало трагическое мироощущение, которое нашло отражение во фреске «Страшный суд».

Художник не стал разбивать большое поле стены на части, а изобразил на фоне грозового неба почти сплошной поток людей, ожидающих решения своей участи. Смысловой центр композиции — Христос в образе Судии. В люнетах наверху представлены ангелы, несущие орудия страстей: слева — крест и терновый венец, справа — колонну, к которой привязали Христа, чтобы бичевать, лестницу, по которой поднимали Его на крест, и копье со смоченной в уксусе губкой, которую дали Ему, когда Он мучился жаждой. Вокруг Христа изображены праведники со своими символами в руках: святые Петр с ключами, Лаврентий с решеткой, Екатерина Александрийская с зубчатым колесом, Себастьян со стрелами, Варфоломей с кожей, содранной с него мучителями. На ней видно изображенное лицо, в котором угадывается автопортрет Микеланджело, так художник словно ввел себя в круг тех, кто ожидает решения верховного Судии. В нижней части композиции помещены грешники, падающие и подхватываемые Хароном в его ладью, которая поплывет в ад, что напоминает соответствующие страницы из «Божественной комедии» Данте.