Как рождаются открытия? - Иван Сороковик Страница 7

Нужно очень любить науку, быть ей безгранично преданным, слиться с нею во единое целое, чтобы наука с ее радостями и неудачами (а второго бывает намного больше, чем первого) приносила исследователю огромную радость, высокое наслаждение, полностью захватывала своей неизвестностью и беспредельной перспективою. И чем раньше произойдет такое свидание молодого ученого с наукой, тем лучше для науки и будущего ученого. Блестящим примером может послужить не одна творческая биография великих ученых.

Уже в студенческие годы Игорь Васильевич Курчатов проявил большой интерес к познанию неизвестного. Лекции оканчивались в первой половине дня и, наскоро пообедав в бесплатной студенческой столовой супом из «шрапнели» с хамсой, Игорь Курчатов и Костя Синельников мчались в физическую лабораторию, которая находилась в двух километрах от центра. Там продолжалась их учеба, но уже практическая – подготовка лекционных демонстраций, изготовление приборов для практикума, первые попытки ставить опыты. Засиживались в лаборатории поздно – до одиннадцати-двенадцати часов ночи, а затем в холодных комнатах при свете коптилок продолжали теоретическую учебу – расшифровку торопливых записей лекций, пока они были свежи в памяти. И так изо дня в день. Никто их не упрашивал и никто их не заставлял так поступать и делать. Дело в том, что в такой деятельности, в полной отдаче сил, знаний, энергии любимому делу они видели смысл своей жизни. И эта любовь к познанию истины не покидала их никогда. И эту любовь к науке они, как эстафету, передавали своим ученикам.

Настоящий ученый всегда подвержен одной великой страсти – творчеству. Чем бы он, в силу обстоятельств, не занимался, он неизбежно приходит к тому, в чем наиболее сильно и ярко проявляется его натура, запас его творческой и нравственной энергии.

Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646–1716) готовил себя в юристы, но неизбежно пришел к математике, к открытию дифференциального и интегрального исчислений. Великий астроном Иоганн Кеплер (1571–1630), чтобы не умереть от голода, занимался астрологией, хотя и не верил в нее. Когда ему ставили это в вину, называли шарлатаном, он с улыбкой отвечал: «Астрология – дочь астрономии; разве не естественно, чтобы дочь кормила мать, которая без того умирала бы с голоду». Отец буквенной алгебры Франсуа Виет (1540–1603) был адвокатом. Известный математик, механик и физик Симеон Дени Пуассон (1781–1840) готовился в цирюльники. Из Жан Лерона Даламбера (1717–1783) хотели принудительно сделать врача. В конце концов он забросил доходное дело – медицину и, по словам Кондерсе, «предался математике и бедности». Офицер Рене Декарт (1596–1650) ввел в математику понятие переменной величины и прямоугольную систему координат, чем открыл необыкновенный простор для бурного развития науки. Альберт Эйнштейн долгое время работал в патентном бюро. Лобачевский готовил себя для медицинского факультета.

Любовь к любимому делу всегда преображает человека, делает его возвышенным и в то же время простым, обычным человеком. В этом не раз приходилось убеждаться, разговаривая с крупными учеными республики. Однажды в командировке в Дубну случай свел меня с членом-корреспондентом АН БССР Владимиром Геннадиевичем Спринджуком. Разговор сначало зашел о проблемах деятельности советов молодых ученых и специалистов (Владимир Геннадиевич возглавлял Совет молодых ученых и специалистов ЦК ЛКСМБ). Незаметно темой обсуждения стали проблемы общественных и естественных наук. Владимир Геннадиевич увлеченно, с азартом, с искоркой в глазах заговорил о теоремах. И настолько преобразился, что усталости как и не бывало. И я подумал, что так и должно быть, ведь любимое дело – это уже внутренняя потребность человека и никакая сила не остановит ученого думать о нем в любых условиях: в дождливую и солнечную погоду, в тиши кабинета, в переполненной электричке, в командировке, на прогулке и т. д. И каждый будет занят своим: один – шлифовкой фразы, другой – теоремой, третий – постановкой эксперимента и т. д.

Известно, что в 1927 г. в печати появилась небольшая, но теоретически очень важная работа Николая Ивановича Вавилова «Географические закономерности в распределении генов культурных растений», написанная агрономом на пароходе, при возвращении из поездки в Эфиопию! В ней великий исследователь впервые в биологической науке дал научное обоснование распределению форм культурных растений по земному шару.

Лучшая теорема докторской диссертации академика Александра Даниловича Александрова была доказана, когда он находился в альпинистском лагере. Академик Юрий Владимирович Линник (1915–1972) сделал очень важную работу в период лечения в госпитале. Лауреат Ленинской и Государственной премий, член-корреспондент АН СССР Алексей Васильевич Погорелов обдумывал свои лучшие научные труды, когда шел пешком на работу в институт и обратно домой. Каждый день – по 15 километров.

В период жизни А. Эйнштейна в Берлине сознание его всецело было поглащено проблемами относительности ускоренных движений, тяготения, зависимости геометрических свойств пространства от происходящих в пространстве событий. Об этом он думал всегда. Филипп Франк (1884–1966) вспоминает, как однажды, приехав в Берлин, условился с Эйнштейном вместе посетить астрономическую абсерваторию в Потсдаме. Встречу в определенное время назначили на одном из мостов, Франк, у которого было много дел, беспокоился, что не сможет вовремя прийти. «Ничего, я подожду на мосту», – сказал Эйнштейн. – «Но ведь это отнимает ваше время». – «Нисколько. Свою работу я могу делать где угодно. Разве я меньше способен обдумать свои проблемы на мосту, чем дома?».

Его мысли, вспоминал Франк, были подобны потоку. Любой отвлекающий разговор походил на небольшой камень в могучей реке, неспособный повлиять на ее течение.

Эти примеры еще раз убедительно говорят о том, что только внутренняя потребность все время заниматься любимым делом делает научного сотрудника настоящим ученым. Ведь можно быть научным сотрудником, иметь ученую степень кандидата или даже доктора наук, выполнять заданную работу и в то же время все же не быть ученым. Ученый, по мнению академика А. Д. Александрова, это прежде всего внутреннее содержание человека. Он настолько увлечен, занят исследованием своей проблемы, что вне ее себя даже не мыслит и поэтому все свои знания, опыт, энтузиазм, всего себя без остатка отдает служению науки.

Для того, чтобы получить важный результат в исследовании, сделать что-то новое, необходимы не только напряженный, кропотливый труд, но и большая самокритичность итогов своей работы, которой посвящено несколько лет, десятилетий творческого вдохновения, а иногда и огорчений. Пожалуй, нет ничего труднее, чем сторого и беспристрастно проверять верность, истинность своих гипотез, обобщений опытов, теорем. В этом, наверное, трагедия и величие исследователя.

Настоящий ученый очень скрупулезно, тщательно относится к результатам своих исследований, дорожит своей репутацией, званием ученого. Родоночальник микробиологии, француз Луи Пастер (1822–1895) писал: «Думать, что открыл важный факт, томиться лихорадочной жаждой возвестить о нем и сдерживать себя днями, неделями, годами, бороться с самим собой, стараться разрушить собственные опыты и не объявлять о своем открытии, пока не исчерпал всех противоположных гипотез, – да, это тяжелая задача».