Вожди и заговорщики - Александр Шубин Страница 7

О друзьях — товарищах

После того, как Ленин вынужден был отойти от дел, реальная власть перешла к олигархическому коллективному руководству членов Политбюро — Льва Троцкого, Леонида Каменева, Григория Зиновьева, Иосифа Сталина, Николая Бухарина, Александра Рыкова и других. Эти люди были выдвинуты на высокие посты лично Лениным. У каждого было свое направление работы. Согласовывать работу должно было Политбюро, но следить за выполнением решений был призван секретариат ЦК. Прежде его работа не отличалась особой упорядоченностью, но положение изменилось, когда в марте 1922 г. XI съездом РКП(б) на только что созданный пост Генерального секретаря ЦК был избран И. Сталин. Осторожный прагматик, талантливый технолог власти, он казался прекрасным исполнителем. Сталина активно поддерживали председатель Совета труда и обороны Л. Каменев — авторитетный руководитель, не отличавшийся, тем не менее, особой силой характера; и лидер петроградской парторганизации, руководитель Коминтерна Г. Зиновьев — яркий оратор, властный и самолюбивый политик. Пользуясь болезнью Ленина, «триумвират» Сталина, Каменева и Зиновьева постепенно концентрировал власть в своих руках.

Стиль работы «триумвиров» не устраивал председателя Реввоенсовета Л. Троцкого — организатора Красной армии, яркого идеолога мировой революции, жесткого руководителя и острого полемиста. Претензии к Сталину накапливались и у Ленина. Уже «грузинское дело» показало, что между вождем большевизма и его учеником «пробежала кошка». Сталин проявил строптивость, исполнитель стал претендовать на право спорить с самим Лениным. И, что более существенно, Сталин, взяв на себя «текучку», которой прежде занимался Ленин, стал отстранять вождя от реальной власти. До осени 1922 г. Ленина это устраивало, так как Сталин был совершенно лоялен вождю, и, разгрузив его, позволял Ленину сосредоточиться на стратегических проблемах. Но если исполнитель будет вместо проведения в жизнь ленинской стратегии спорить, обижаться, изолировать от информации, то он не годится для такой работы.

23 декабря — 4 января Ленин написал письмо к XII съезду партии. В нем вождь дал характеристики нескольким членам Политбюро и ЦК. Эти строки сообщают о каждом из товарищей вождя что — то обидное, но основной удар приходится по генеральному секретарю ЦК Сталину. Он, «сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он достаточно аккуратно пользоваться этой властью» ^[23]. Почему не уверен? «Сталин слишком груб…». Ленину ли критиковать кого — либо за грубость, которая стала визитной карточкой большевизма. Да, пожалуй: «… и этот недостаток, вполне терпимый между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека». Грубость — обычное дело для коммуниста, но для генсека грубиян не годится. Нужен другой человек, «который во всех других отношениях отличается от тов. Сталина только одним перевесом, именно, более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т. д.» ^[24] Генсек, исполняющий решения, настаивающий на них, толкующий их в пользу того или иного товарища, в то же время не должен провоцировать конфликты. Немного наивно. Конфликты вытекают не столько из грубости, сколько из характера самих решений, неминуемо кого — то ущемляющих. Без твердости (в частности — сталинской) здесь не обойтись. Но Сталин добавляет еще и грубость. Не годится. И еще капризность, обидчивость, как это было заметно при обсуждении структуры СССР. Он не достаточно лоялен вождю.

Ленин предлагает сместить Сталина с поста. Именно Сталина Ленин собирался на этом съезде политически уничтожить. Сталин знал об этом через своих агентов — он отвечал за лечение Ленина и подбирал обслуживающий его персонал. Возвращение Ленина к политической жизни в апреле 1923 г. означало бы политическую смерть Сталина. В марте генсек спровоцировал своей грубостью к жене Ленина Крупской острый личный конфликт с вождем. Возможно, дело было в нарушении Крупской режима «покоя» Ленина, за который Сталин нес личную ответственность, и Генсек просто вспылил. Возможно, Сталин пытался таким образом представить претензии Ленина как чисто личные. В ответ Ленин разорвал со Сталиным личные отношения. Положение Сталина стало угрожающим, и участие Ленина в работе съезда партии могло стоить ему не только поста Генсека, но и политического влияния вообще.

Но если Сталина необходимо заменить на более аккуратного проводника стратегических решений, то кто же будет генерировать эти решения? Коллективное руководство? В коллективе тоже неладно. Олигархи недолюбливают друг друга, их коллектив подбирался под Ленина, и без него могут передраться. Особенно беспокоят конфликты Троцкого и Сталина. Если Сталина необходимо снять с поста, то, может быть, Ленин видит своим наследником Троцкого? Троцкий так и считал, утверждая в своих мемуарах: «Бесспорная цель завещания: облегчить мне руководящую работу» ^[25]. Текст «письма» опровергает это. Ленин называет Троцкого «самым способным человеком в партии» и тут же обвиняет его в «борьбе против ЦК», в том, что он — человек, «чрезмерно хватающий самоуверенностью и чрезмерным увлечением чисто административной стороной дела». Ленин напоминает, что Троцкий лишь недавно стал большевиком. Правда, это нельзя ставить это ему в вину лично, как и выступление Зиновьева и Каменева против октябрьского восстания в 1917 г. Лично нельзя, а политически? Ленин в свое время писал об этом: «без особой надобности неправильно вспоминать такие ошибки, которые вполне исправлены» ^[26]. А теперь напомнил, да еще и добавил, что «октябрьский эпизод Зиновьева и Каменева, конечно, не был случайностью». Могут ли руководить партией люди, способные совершить такие ошибки? Нашлись «теплые слова» и для других товарищей. Бухарин — «крупнейший теоретик» и любимец партии. Но вот беда — «его теоретические воззрения очень с большим сомнением могут быть отнесены к вполне марксистским». Крупнейший теоретик — не марксист. Выдающийся организатор Пятаков так увлекается администрированием, что на него нельзя «положиться в серьезном политическом вопросе» ^[27]. Просто безысходность какая — то — в руководстве нет сильных теоретиков (во всяком случае «вполне марксистских»), организаторов, на которых можно политически или лично положиться. Нет наследника. Может быть, Ленин мечтал о коллективном руководстве в партии, и завещал своим соратникам возлюбить друг друга? Тогда нужно правильно разделить обязанности, укрепить авторитет товарищей друг перед другом. Зачем в этом случае подтверждать своим авторитетом тягчайшие политические обвинения, зачем утверждать «из — за гроба», что теоретик партии — не марксист (значит, любой может его в этом обвинить), организаторы — политически ненадежны. Нет, не хотел Ленин коллективного руководства. И не вышло оно без него. «Завещание» было с успехом использовано враждующими сторонами.