Ирод Великий. Чужой всем - Светлана Бломберг Страница 7

В состав Римской империи входили провинции, затем появились так называемые княжества-клиенты, которыми правили проримски настроенные князья. Для римского чиновника цари-клиенты оставались варварами, в лучшем случае — римскими гражданами не слишком высокого ранга. Лишь относительно самостоятельные, они обязаны были собирать подать для Рима и поддерживать безопасность на границах. Первым таким монархом-клиентом и стал Ирод: он укрепил веру Антония в свои возможности, преодолел тяжелейший кризис и добился власти. Сильное Иудейское государство было необходимо как римской Сирии, так и всей империи. Задача сделать страну сильной и сохранить верноподданство отводилась Ироду, и он оправдал надежды, несмотря на огромные трудности. Но со временем попавший под каблук Клеопатры Антоний лишил его своего прежнего расположения.

Ирод начал расправу с недругами в Иудее с того, что припомнил свои неприятности государственному совету. Насколько с точки зрения еврейской морали оправданна месть? Конечной целью политики Ирода-царя была не только личная власть, но и сохранение народа, которым он правил, а на национальном уровне месть не только разрешена, но иногда даже необходима, поскольку для народа это единственный способ сохранить свое существование, — возможно, так оправдывал Ирод свой поступок перед иудеями. Большинство членов совета остались верны Антигону, и нельзя было рассчитывать на то, что они изменят своим принципам. 45 членов совета, в том числе видные представители знатных фамилий, были арестованы и казнены, а их собственность конфискована в пользу победителя. Пощадили только смиренных мудрецов Гиллеля и Шаммая. На место казненных Ирод ставил тех, кого считал нужным, ни с кем не советуясь, даже председателя назначал сам царь. Совету оставили только функции юридического толкования законов веры. Священные одежды теперь должны были находиться в личном ведении Ирода. Считалось, что в эти одежды облачил Аарона сам Господь, они были так высоко почитаемы, что царь опасался передавать их в другие руки. Отныне эти одеяния, хранившиеся у самого Ирода, выдавались первосвященнику для ритуальных целей четырежды в год: на празднование Песаха, Шавуота, Суккота и Йом-Кипура. Одеяния хранились в построенном Иродом для себя дворце-крепости Антонии, который заменил находившийся в верхнем городе старый хасмонейский дворец. Дворец воздвигли в стороне от Храма, чтобы Ирод мог избежать обвинений в том, что живет на территории Храма, поскольку это не дозволялось не имеющим духовного звания земным правителям. Антония была связана со святым местом подземными переходами и двумя лестничными маршами. Так что, благодаря расположению дворца, из него легко было подавить беспорядки на территории Храма, а сам дворец убедительно символизировал господство светской власти над средоточием веры. Первенство духовной власти над мирской называется теократией, но при Ироде духовная власть утратила свое влияние, должность первосвященника перестала быть наследственной и пожизненной. Еврейские законы утратили незыблемость. Мораль была приспособлена Иродом к интересам политики, Ирод стал единовластным тираном в стране.

В Риме был обычай: императору говорили хвалебные речи, в которых возвеличивали его до божества. Историк Иван Ильин утверждает, что в действительности это была не лесть, а проповедь, как бы указание монарху на то, каким он должен и призван быть, — и император всегда слушал эти речи стоя. Замечательно, продолжает историк, что, если царь начинал воображать, что он и в самом деле Бог, а подданные или тупо верили в это, или льстиво уверяли его в этом, начиналось вырождение монархического правосознания, вырождение монархии. Подданные не могут доверять царю, у которого началось разложение личности и государственной воли. Философ Александр фон Бреннер писал, что власть стремится «себя перерасти» и тоскует по теократии. Философ имел в виду, что у многих народов правитель считался «наместником Бога на земле», да и сами императоры объявляли себя богами. Но еврейские цари никогда не осмеливались приписывать себе божественные свойства.

К тому времени, когда Ирод пришел к власти, Иерусалим стал духовной столицей и историческим символом еврейского народа, сюда стекались паломники, искавшие мудрости. Иерусалимские стены давали чувство безопасности его жителям. Здесь было сосредоточено большинство духовных академий, жили выдающиеся представители дома мудреца Гиллеля. С духовными лидерами народа Ироду приходилось считаться.

Среди религиозной аристократии происходили непримиримые распри. Саддукеев и фарисеев правильнее было бы назвать правовыми школами в рамках общего учения. Саддукеи настаивали на твердом соблюдении традиций, фарисеи считались с изменениями в мире. Но и те и другие презирали простолюдинов, от евреев диаспоры они ждали только денег на содержание Храма, а до их судьбы и тем и другим никакого дела не было.

Движение фарисеев возникло как партия, выступавшая против осуществлявшегося Хасмонеями слияния царской власти с властью первосвященника. Они считали, что Господь на горе Синай передал Моисею не только писаный Закон Торы, но и Закон неписаный, известный как «предания старины», или «предания старцев», — Устную Тору. Закон этот исходил из божественных уст и должен храниться и передаваться будущим поколениям. Они хотели превратить религию в источник радости. Наиболее видные фарисеи Гиллель и Шаммай призывали смириться с тем, что уже произошло: любите труд, сторонитесь начальства и не имейте дел с правящей властью — по таким принципам советовали жить фарисейские мудрецы. Ирод — наказание, ниспосланное небом, Божья кара, которую надо терпеть. Такая кара ожидалась и раньше. Иными словами, фарисеи, призывая устраниться от общественной жизни, пропагандировали устранение от выбора вообще. Во всяком случае, Ирода устраивали эти рассуждения.

Было еще одно направление — ессеи, к которым Ирод благоволил. Ессеи обитали в пустыне и верили в полный детерминизм и предопределенность, отрицая свободу выбора. Они ожидали конца света и вели аскетический образ жизни. У них был неизменный обычай воздерживаться от неповиновения политической власти, потому что любая власть — от Бога.