Балты. Люди янтарного моря - Мария Гимбутас Страница 7

Рис. 2. Распространение рек с названиями балтийского происхождения: названия западно балтийского происхождения в бассейне Вислы: Карвен; 2 – Карвен; 3 – Саулин; 4 – Лабеха; 5 – Рутцау; 6 – Лабунь; 7 – Повалкене; 8 – Страдух; 9 – Лабунь

Название реки Нары, притока Оки, находящейся на юге от Москвы, отразилось неоднократно в литовском и западнопрусском: встречаются литовские реки Нерис, Нарус, Нарупе, Наротис, Нараса, озера Нарутис и Нарочис, в древнепрусском – Наурс, Нарис, Нарусе, Наурве (современный Нарев), – все они образваны от nams, что означает «глубокий», «тот, в котором можно утонуть», или пеги – «нырять», «погружаться».

Самой дальней рекой, расположенной на западе, стала река Цна, приток Оки, она протекает к югу от Касимова и к западу от Тамбова. Это название часто встречается в Белоруссии: приток Уши близ Вилейки и приток Тайны в районе Борисова происходит от *Tðsna, балтийское *tusnā; древнепрусское tusnan означает «спокойный».

Названия рек балтийского происхождения встречаются на юге до района Чернигова, расположенного к северу от Киева. Здесь находим следующие гидронимы: Верепеть, приток Днепра, от литовского verpetas – «водоворот»; Титва, приток Снова, впадающего в Десну, имеет соответствие в литовском: Титува. Самый большой западный приток Днепра, Десна, возможно, связан с литовским словом desine – «правая сторона».

Вероятно, название реки Волги восходит к балтийскому jilga – «длинная река». Литовское jilgas, ilgas означает «длинный», следовательно, Jilga – «длинная река». Очевидно, что это название определяет Волгу как одну из самых длинных рек в Европе. В литовском и латвийском языке встречается множество рек с названиями ilgoji – «самый длинный» или ilgupe – «длинная река».

В продолжение тысячелетий финноугорские племена были соседями балтов и граничили с ними на севере, на западе. В течение короткого периода взаимоотношений между балтийскими и финноугорскоговорящими народами, возможно, существовали более близкие контакты, чем в более поздние периоды, что и нашло отражение в заимствованиях из балтийского языка в финноугорских языках.

Существуют тысячи подобных слов, известных со времен, когда в 1890 году В. Томсен опубликовал свое замечательное исследование, посвященное взаимовлияниям между финским и балтийскими языками. Заимствованные слова относятся к сфере животноводства и сельского хозяйства, к названиям растений и животных, частей тела, цветов; обозначения временн́ых терминов, многочисленных новшеств, что было вызвано более высокой культурой балтов. Заимствовалась и ономастика, лексика из области религии.

Значение и форма слов доказывают, что эти заимствования древнего происхождения, лингвисты полагают, что они относятся к II и III векам. Многие из этих слов были заимствованы из древнебалтийского, а не из современных латышского или литовского языков. Следы балтийской лексики обнаружены не только в западнофинских языках (эстонском, ливском и финском), но также в волжско-финских языках: мордовском, марийском, мансийском, черемисском, удмуртском и коми-зырянском.

В 1957 году русский лингвист А. Серебренников опубликовал исследование, озаглавленное «Изучение вымерших индоевропейских языков, соотносимых с балтийским, в центре европейской части СССР». Он приводит слова из финноугорских языков, которые расширяют составленный В. Томсеном список заимствованных балтизмов.

Насколько далеко распространилось балтийское влияние в современной России, подтверждается тем, что многие балтийские заимствования в волжско-финские языки неизвестны западным финнам. Возможно, эти слова пришли непосредственно от западных балтов, населявших бассейн верхней Волги и во время раннего и среднего бронзового века постоянно стремившихся продвигаться все дальше на запад. Действительно, примерно в середине второго тысячелетия фатьяновская культура, как говорилось выше, распространилась в низовьях Камы, верховьях Вятки и даже в бассейне реки Белой, расположенных в современных Татарии и Башкирии.