Бит Отель. Гинзберг, Берроуз и Корсо в Париже, 1957-1963 - Барри Майлз Страница 7

Новые постояльцы так никогда и не узнали, на что был похож отель при солидном месье Рашу или того, что у мадам Рашу было разбито сердце. Она продолжала жить, просто теперь она рассматривала своих постояльцев скорее как компаньонов, они стали для нее своеобразной семьей. Вечерами, до 10:30, когда закрывала бар и опускала железные шторы, она часами беседовала со своими жильцами за чашкой водянистого эспрессо, и Мирто — гостиничный кот — лежал, свернувшись калачиком, у нее на коленях.

После приезда битников в октябре для отеля начались новые времена, и в течение последующих шести лет он стал домом для мощного всплеска творческой активности, ничуть не меньшего, чем в Сан-Франциско. Присутствие Аллена Гинзберга и Джека Керуака служило катализатором для поэтов: возникло то, что стало известно под названием Поэтический ренессанс Сан-Франциско — свободное объединение поэтов, куда входили Гэри Снайдер, Майкл Макклюр, Лоуренс Ферлингетти, Филип Уолен, Ричард Бротиган и другие. (Возможно, название появилось после Ренессанса Гарлема, потому что до этого в Сан-Франциско не было никакого литературного течения.) Серия поэтических чтений, открывшаяся легендарным чтением в Шестой галерее 7 октября 1955 г., когда Гинзберг в первый раз прочел «Вопль», привела к тому, что поэтами из Сан-Франциско заинтересовался Ричард Эберхард, который написал сыгравшую важную роль статью для The New York Times. Это, как и случайная конфискация экземпляров гинзберговской книги «Вопль и другие стихотворения» по обвинению в непристойности, привело к тому, что на поэтов Города залива обратила внимание широкая общественность. Были организованы и другие чтения, в кофейнях стали устраивать живые поэтические вечера. Поэты выступали вместе с джазовыми музыкантами в ночных клубах. Внезапно вокруг магазина Ферлингетти City Lights, издателя пользующейся успехом и уважением серии карманных книг, образовалось подвижное, активное литературное сообщество, а его центром был признан гинзберговский «Вопль».

Однако Гинзберг не стал купаться в лучах собственной славы. Он вернулся в Нью-Йорк, а оттуда отправился в Танжер, чтобы помочь Уильяму Берроузу с рукописью, которая в конечном итоге превратилась в «Голый ланч». Как только «Вопль» стал популярен в средствах массовой информации, Гинзберг вместе с Питером Орловски и Грегори Корсо отправились в Париж, чтобы забронировать несколько номеров в Бит Отеле. Дешевая аренда и раскованная обстановка способствовали возникновению атмосферы свободы и творчества, которой не касались финансовые трудности. Они не говорили по-французски и поэтому не имели точек соприкосновения с французской культурой и актуальными темами, еще они не были ограничены правилами, по которым жили французы, хотя бы потому, что плевали на них. Жан-Жак Лебель писал об этом так: «Они жили на островке, одни в этом замкнутом маленьком рае, полном крыс и плохих запахов. Но он был подобен раю потому, что они могли жить так, как им заблагорассудится, не вступая в противоречие с Америкой». В Бит Отеле ты мог лениться или же, наоборот, усердно работать, коротать день в кафе или разговаривать ночами напролет. Это было место, где идеи могли развиваться в сообществе, свободном от условностей морали, оно было похоже на первое поселение богемы — знаменитый Тупик Декана, Impasse du Doyenné.

Неподалеку от того места, где сейчас стоят пирамиды Лувра, в углу площади Карузель, в тупике, когда-то стояла группа ветхих строений, где в полуразрушенном доме Декана в 1830-х и обитала маленькая самодостаточная колония богемы; несколько арок и колонн сохранились там до сих пор. Здесь, окруженные готической мебелью, в комнатах, обитых гобеленами и коврами, доставшихся им со времен мародерства во время Революции, жили и работали Теофиль Готье, Жерар де Нерваль, Арсен Оссе, Эдуард Урлиак и многие другие художники и писатели, а эти гобелены и теперь можно дешево купить в антикварных магазинах. Нерваль называл поселение la Bohème galante («Галантная богема». — Прим. пер.) и написал книгу об их жизни, которую так и назвал. Здесь Урлиак работал над «Сюзанной», сделавшей его известным, Готье написал «Мадемуазель де Мопан», Оссе — «Грешницу», а Рожье проиллюстрировал сказки Гофмана.

В этих работах было много эротики, это и отличало работы Готье и его приятелей от других писателей и художников, творивших в то время: в Тупике Декана веселые пирушки были обычным развлечением. Эти сборища и дали тему для работы Готье «Молодая Франция», в которой рассказывалось о группе молодых людей, которые собрались и решили устроить огромный фестиваль. Известен случай, когда Готье и его друзья упали на колени перед женщиной и в полной темноте пили пунш из человеческих черепов. Когда они устроили шуточный костюмированный бал в 1835 г., Камиль Коро нарисовал два больших провансальских пейзажа на стенах комнаты Нерваля. La Bohème galante интересовала многих известных посетителей, желавших быть в курсе современной жизни, например Эжена Делакруа, Александра Дюма и Петруса Бореля. Жи-ле-Кер продолжила эту традицию, и, как и Тупик Декана, несколько лет Бит Отель был центром литературного авангарда.

Но хоть жизнь в Отеле стоила дешево, а доллар был стабильной валютой, студентам и писателям, которые жили здесь, надо было откуда-то доставать деньги. Одним из способов свести концы с концами для небогатых американцев, живущих на левом берегу, было написание порнографии для «Олимпии Пресс» Мориса Жиродиаса, англоязычного издательского дома, выпускавшего книги, которые объявили бы вне закона, если бы их опубликовали в Соединенных Штатах или Британии.

Приблизительно треть серии книг для путешественников в «Олимпии» составляли те, которые были запрещены в Британии и Америке: «Телени» Оскара Уайльда, «Имбирный человечек» Джи Пи Донливи, «Лолита» Владимира Набокова, «Дневник вора» Жана Жене, «Черная книга» Лоренса Даррелла, «Сексус», «Плексус» и «Мир секса» Генри Миллера, «Постельные фантазии», «120 дней Содома», «История Джульетты» и «История Жюстины» маркиза де Сада, «История О» Доминик Ори (известна также под именем Полин Реаж), «Кама-Сутра» и «Фанни Хилл» Джона Клиланда. Еще было несколько книг, названия которых вообще никак не намекали на секс, вроде «Зази в метро» Раймона Кено или «Моллой» и «Уотт» Сэмюэля Беккета. Но для путешествующих британцев и американских туристов бросающиеся в глаза зеленые обложки серии для путешественников олицетворяли собой «порнографию», и вполне литературные творения расхватывались без разбору и прятались на дно чемоданов вместе с другими книгами, выпущенными «Олимпией», вроде «Греха за завтраком», «Пока она кричит» или «С открытым ртом».

Жиродиас называл их НК, или непристойными книгами, и частенько упоминал еще не изданные книги. Если книгой начинали интересоваться, он поручал одному из писателей, работавших на него, написать ее. В 1950-х — начале 1960-х «Олимпия» выпустила больше сотни НК, в действительности все они были написаны под псевдонимами американцами, многие из которых так или иначе были связаны с Бит Отелем.

Когда туристы уставали от высокохудожественных произведений и им хотелось читать другие НК, Жиродиас изобретательно печатал новые тиражи, называя серии «Библиотека Атлантики», «Книги Отелло», «Офелия Пресс» или «Книги Офира»; во всех этих сериях выходили книги, совершенно не запятнанные литературными достоинствами. Самым крупным среди них было издательство «Офелия», оно издавало такие книги, как «Искушение рода», «Грех», «Английская гувернантка», «Под розгой», «Вожделение», «Без стыда», «Общества хлыста», «С хлыстом», названия которых не оставляли у читателя сомнения по поводу тематики самих произведений. Дюжины писателей постоянно писали новые НК на все вкусы.