Джуна. Тайна великой целительницы - Лев Колодный Страница 7

Особенно удивило меня отношение врачей Министерства здравоохранения республики. «Живое внимание, – заключал очерк писатель, – которым окружена Джуна Давиташвили со стороны медицинской общественности Тбилиси, заинтересованность, которую высказывает Министерство здравоохранения республики к ее экспериментам – все это служит гарантией того, что очень скоро с одобрения вышестоящих инстанций в столице откроется лаборатория по исследованию проблем биоэлектроники».

Однако автор проявил излишний оптимизм, выдав желаемое за действительное: никто не спешил создавать лабораторию. Минздрав республики сформировал комиссию, и эта комиссия дала заключение: никакой Джуна не феномен, а наблюдаемые случаи исцеления объясняются внушением. Поэтому, когда за ней приехал сын члена ЦК правительства СССР, взяв на руки сына, она поехала искать счастья в Москву.

Ее пригласил в лабораторию профессор Спиркин. Начались встречи в редакциях журналов. В мартовском номере популярного журнала «Техника – молодежи» появилась статья «Познавая психобиофизическую реальность». Но без имен феноменов. В ней подробно говорилось о наличии некоего биополя. Это понятие, впервые введенное в науку советским биологом А.Г. Гурвичем, появилось в 1944 году в монографии «Теория биологического поля». Им объяснялось воздействие на больных. «Биополем» объяснялся и феномен Джуны.

Она говорила журналистам:

«Когда я провожу рукой вдоль человеческого тела, мои пальцы начинают испытывать самые разные ощущения. То вдруг начинается покалывание, то чувство тепла, то холод… Так, например, раковая опухоль вызывает резкое ощущение холода в руке».

На глазах корреспондента Джуна залечила незаживающую язву.

«Сняты бинты. Черный круг на коже, в центре которого углубление, слегка увлажненное, – писал очевидец. «Сейчас я сделаю несколько движений, рана подсохнет, потом сквозь подсохшую корочку начнет сочиться кровь, а потом все затянется», – заявляет Джуна. Она начинает водить по коже вдоль черного пятна пальцами левой руки. Все происходит так, как она говорила. Подсыхает рана. Засохшая корочка. Вот она покраснела. Проступили мельчайшие капельки крови. «Все!… Я думаю, – говорит Джуна, – нужен еще один сеанс, после чего можно будет сказать, что излечение произошло». Итак, проинформированный о чудесах Джуны, я без стука вошел в дверь незапертой квартиры, предоставленной в ее распоряжение. Квартира находилась на верхнем этаже многоэтажного дома. По его лестнице, начиная от подъезда, вдоль стен на ступеньках и площадках стояли люди. Они дожидались своей очереди. Люди вели себя тихо, чтобы не нарушить покой жильцов, подвергшихся нашествию непрошенных гостей.

Сияние от рук во время лечебного сеанса

Попал я в обычную московскую квартиру. Большая смежная комната, заставленная по стенам мебелью, увешанная сувенирами, привезенными из зарубежных поездок (сомбреро, африканские маски и тому подобное), являлась приемной Джуны. Здесь я ее впервые увидел. Стройная, выше среднего роста, похожая на цыганку, как мне показалось, молодая женщина, необычно подвижная и темпераментная, была вся заряжена жизненной силой.

В одно и то же время разглядывала всех, кто входил, переговаривалась с домашними – родственниками и знакомыми, помогавшими ей по хозяйству и в уходе за маленьким сыном, брала часто звонивший телефон, вела бурные переговоры на русском, грузинском и ассирийском языках, и в то же время помахивала руками над головой, плечами, грудью, животом, ногами тех, кто стоял перед ней. Иногда она сажала в кресло, если это ей требовалось, процедура продолжалась недолго, всего несколько минут, кому доставалось полторы, кому две и три минуты, кому больше. Но все вершилось довольно быстро – люди входили и уходили, не особенно задерживаясь. И не расплачиваясь.

В числе тех, кто заполнял квартиру, начал различать знакомые лица, виденные на экране телевизора. Прошел в дверь, ни на кого не глядя, известный писатель Леонид Леонов, начавший творческий путь с благословения Максима Горького.

Появился молчаливый композитор, чьи песни пела вся страна. Вошел широкоплечий эстрадный певец и другие столь же популярные люди.

Джуна всем уделяла одинаковое внимание, а как случилось с эстрадным певцом – вообще никакого внимания не уделила. Видимое исключение составляли двое – Аркадий Райкин и Роберт Рождественский. С ними она удалялась в маленькую изолированную комнату и проводила сеанс более длительный.

В эту маленькую комнату пригласила она и меня после долгого ожидания. Впрочем, я не спешил, осваивался с необычайной обстановкой. В тот день со мной пришла к Джуне знакомая журналистка К., женщина средних лет. Но с иной целью, чем я. Не писать. Лечиться. Упросила Джуну обследовать себя.

Встала Джуна перед К. и словно начала читать, глядя на больную, как на афишу, не поднимая рук:

– Хронический холецистит. Беспокоит давно.

– Часто тошнит.

– Шейный позвонок забит солями.

– Гинекология в порядке.

Нарушение нервной вегетативной системы.

– В целом здорова. Предрасположения к раковым опухолям – нет.

Моя знакомая стояла онемевшая. Довольная произведенным эффектом, Джуна пояснила:

– Это я диагностировала общее состояние. Но могу каждый орган в отдельности проверить. И глаза, и уши…

Тишина длилась недолго.

– Дайте мне кафедру и институт. Я хочу раскрыть медикам глаза, – заговорила она вдруг с яростью, обращаясь к нам, журналистам. Так я впервые услышал и увидел Джуну в роли проповедника, хотя, честно говоря, не придал особого значения ее словам. Лечить и диагностировать – считал возможным. Но дать кафедру и институт?!

Спустя семь дней после первого стихотворения, посвященного Джуне, И. Панова написала стихи, поддавшись страстному желанию своей героини передать людям свой дар.