Династия Романовых. Загадки. Версии. Проблемы - Фаина Гримберг Страница 7

По сохранившимся сведениям, земские соборы созывались с середины XVI до конца XVII века. То есть от Ивана IV (Грозного) до Петра I, который их и отменил. Порядок созыва земских соборов, вероятно, почти невозможно себе представить, опять же, вследствие скудости сведений. Во всяком случае, они не созывались регулярно, не было установлено определенных сроков для созыва земских соборов. Соборы созывались по инициативе царя или (в период «смутного времени») по инициативе аристократической верхушки (боярства). Судя по всему, на соборах бывали представлены: боярство и дворянство, а также игравшее важную роль в русской политической жизни духовное сословие, опять же – «верхняя часть» его, рекрутировавшаяся из аристократических семей. Определенная роль отводилась народу (впрочем, здесь надо бы взять это понятие в кавычки – «народ»). Зависимые от того или иного лица крестьяне и несостоятельные горожане сходились по указанию своих «патронов» к помещению, где, собственно, происходил собор, и «поддерживали своего криками».

Первое, что можно заметить: земские соборы явились именно в период становления русского абсолютизма. Казалось бы, странно. Но нет, не странно. Например, такая форма представительства, как «всенародный курултай» – «общий съезд» нойонов и нукеров для избрания великого хана, также возникает именно в период укрепления, становления ханской власти. И о земских соборах, и о курултаях сохранились сведения самые скупые. Но и земский собор, и курултай, несомненно, имеют то общее, что обе эти формы феодального представительства характерны для обществ, где личность как таковая, само понятие личности, крайне редко играет значительную роль; в подобном обществе важны не личность, и даже не семья, а род, клан. И правитель, уже претендующий на абсолютную, единодержавную власть, принужден идти на компромисс даже и не с аристократическим сословием, а именно с этими самыми «родами-кланами». Формой подобного компромисса и являлись земские соборы и курултаи, здесь создавалась иллюзия выборности, здесь проще было «сговариваться», натравливать один род на другой и т. д. В этой «клановости-родовости» – разгадка странного «демократизма» подобных представительств. Ведь такая единица, как этот самый «род-клан», включает в себя иерархически представителей различного сословного и имущественного ценза. «Род-клан» слагался из лиц, связанных кровной, «физиологической» связью, и лиц зависимых, «обслуживающих». «Род-клан» имел «своих» торговых людей, «своих» духовных лиц и т. д.

Парламенты и генеральные штаты не рождаются из курултаев и земских соборов. Эти феодальные представительства просто сходят на нет по мере упрочения царской (ханской) абсолютной власти.

В обществе, структурированном подобным образом, еще просто невозможно свободное волеизъявление. Но тогда что же все-таки это самое избрание Михаила Романова?

Вот перед нами вариант «классической» Романовской концепции (Н. И. Костомаров):

«Не было тогда никого милее народу русскому, как род Романовых. Уж издавна он был в любви народной. Была добрая память о первой супруге царя Ивана Васильевича, Анастасии, которую народ за ее добродетели почитал чуть ли не святою. Помнили и не забыли ее доброго брата Никиту Романовича и соболезновали о его детях, которых Борис Годунов перемучил и перетомил. Уважали митрополита Филарета, бывшего боярина Федора Никитича, который находился в плену в Польше и казался русским истинным мучеником за правое дело…»

Текст крайне любопытный. Сколько в нем основательности и, что называется, «оценочности». Прочитав, трудно поверить, что речь идет о времени и личностях, о которых дошли до нас крайне разрозненные, достаточно малочисленные и противоречивые сведения. Однако, если отлить патоку, что мы в этом тексте увидим? В первую очередь, однозначно негативную оценку личности Бориса Годунова. Конфликт Годунова и Романовых (а можно смело предположить, что конфликт был) Костомаров трактует как некие «мучительства», причиняемые царем невинным Романовым. Вообще в Романовской концепции бросается в глаза крайне негативная оценка трех предшествовавших Романовым правителей: Бориса Годунова, Дмитрия I, Василия Шуйского. Чем вызвана подобная оценка, догадаться нетрудно. Каждый из трех – это своего рода соперник Романовых в борьбе за престол.

Любопытен и сам термин «смута», «смутное время», спокойно перешедший из Романовской концепции в советскую историческую науку. Некая «смута», некий хаос, который прекращается с избранием Романовых. А была ли «смута»? Или мы имеем просто-напросто борьбу за власть, которую едва ли возможно обозначить подобным термином «смутное время»? И в этой борьбе Романовы – активные участники, судя по всему. И за что же они борются? За захват власти! Поэтому так важно Романовской концепции подчеркнуть «незаконность» трех предшествующих претендентов и «законность» Романовых на русском троне.

Федора Никитича Романова (митрополита Филарета) мы встречаем то в стане Дмитрия I, то в лагере короля Сигизмунда. Не так-то просто понять, что такое этот самый «польский плен» Филарета (он оказался в Польше вместе с Шуйским, в Польше и умершим); и что такое этот «плен» – насильственное задержание или род эмиграции?..

И снова все тот же вопрос: почему Романовы были избраны? В попытках опровергнуть «паточный» вариант Романовской концепции приходят невольно к выводам о том, что незначительные слабохарактерные Романовы вполне «устраивали» аристократическую верхушку. Но так ли? Не есть ли это всего лишь «вывернутый наизнанку» миф о «тихости» первых Романовых?

Но сохранившиеся свидетельства вовсе не показывают нам Романовых этакими «слабохарактерными тихонями», нет, перед нами род политически активный, смелые, сильные, вовсе небесталанные авантюристы. Нет поводов питать к ним паточную любовь, но нечего и рассчитывать на их мягкость и безличность.

И опять возвращаемся к насмешливой строке А. К. Толстого: «Но был ли уговор…» – то есть… а было ли вообще какое бы то ни было избрание?

Посмотрим опять. Самих претендентов (Филарета и его сына) в Москве не было, вместо них «представительствуют» их родичи. В числе прочих претендентов выступают князь Пожарский и Голицыны. Не забудем, что ни Владислав, ни Марина Мнишек еще не отказались от своих претензий. В этой картине явно недостает какой-нибудь воинской силы, опираясь на которую, Романовы могли бы прийти к власти. А, впрочем, отчего же недостает? Если посмотреть источники, то как раз очень даже и достает! Эта сила, поддержавшая Романовых, осадившая прочих московских претендентов, – часть казацких отрядов. Каким образом была получена эта поддержка? Едва ли денежные дачи, скорее – обещания льгот. Обещаний своих Романовы, конечно, не исполнили, за что и бывали наказаны. Любопытны свидетельства о том, что участники разинских выступлений полагали, что Романовы именно должны исполнить данные обещания в отношении казаков; те же мотивы находим и в движении Пугачева. В нашу задачу сейчас не входит рассмотрение сложного вопроса о происхождении казаков, которым много занимаются в последнее время. Свидетельства XVII века в основном подразумевают под этим термином свободных землевладельцев, образовавших кантонистские (военные) поселения на пограничьях русского государства… Итак, был ли уговор, происходило ли избрание? Судя по всему, произошел просто захват власти и престола. И тень узурпации, беззаконности надолго простерлась над романовской династией. Еще долго держалась память о том, что власть и престол именно захвачены; и желание «перехватить» долго не угасало…