Англичанин Сталина. Несколько жизней Гая Бёрджесса, джокера кембриджской шпионской колоды - Эндрю Лоуни Страница 7

Осенью 1927 года Гай Бёрджесс после почти трехлетнего перерыва вернулся в Итон. Найджел начал учиться там предыдущей осенью. Фрэнк Доббс был счастлив заполучить Бёрджесса обратно и даже выхлопотал ему для этого краткосрочный отпуск. Он писал: «Мне очень жаль, что твоя карьера на флоте стала невозможной из-за плохого зрения. Но я рад твоему воз-вращению» ^[45]. Поскольку Бёрджесс был умным и обаятельным человеком, его возвращение в Итон, судя по всему, прошло нормально. Но постоянные перемены усложнили его взаимоотношения с окружающими, и подросток все больше и больше ощущал себя посторонним в компании.

Он играл в футбол за свой дом, занимался бегом на четверть мили и греблей. Он также вступил в офицерский тренировочный корпус Итонского колледжа – выбор популярный, но не обязательный. Там занятия проходили несколько раз в неделю и были как теоретическими, так и практическими. Ежегодно студенты выезжали в лагерь, который устраивался, как правило, на равнине Солсбери. Бёрджесс занимался военной подготовкой до предпоследнего года обучения и достиг чина ефрейтора.

В конце первого семестра после возвращения в Итон он получил первый школьный сертификат – общий экзамен, который сдают все учащиеся, достигшие возраста шестнадцати лет. Им надо было получить шесть зачетов. Бёрджесс специализировался в истории. Он сделал общий научный доклад, работу по истории, богословию, гражданскому праву или экономике и перевод – французский и латинский.

Теперь важным для наставником Бёрджесса стал учитель истории Роберт Берли, который был всего на восемь лет старше его и получил прозвище Красный Роберт за либерализм. Берли, очень высокий молодой человек ростом 6 футов 6 дюймов, прибыл в Итон несколькими семестрами ранее, получив стипендию Брекенбери в Боллиол-колледже. Ему предстояло оказать важное влияние на Бёрджесса. Оба молодых человека разделяли интерес к литературе и истории. Учившийся в то время в Итоне Найджел Николсон вспоминал, что занятия Берли пользовались большой популярностью.

«Тот говорил: сегодня мы побеседуем об одном из самых замечательных событий в истории – Сицилийской кампании – и потом описывал корабли, доспехи, политику, ход сражений, торжество победителей, и все это с такими эмоциями и таким легким языком, что мы чувствовали себя на Сицилии 420 века до н. э., гребущими на галерах, работающими на рудниках, выступающими в ассамблее» ^[46].

Берли руководил обществом эссеистов. В нем каждый приглашенный член читал очерк, написанный на тему по своему выбору, сидя за чашкой какао. Бёрджесс освещал самые разные вопросы, от Раскина до мистера Криви, прославившегося «Записками» Криви (Creevey Papers), которые касались политической и социальной жизни поздней Георгианской эры.

Также сильное влияние на Бёрджесса оказал преподаватель художественного мастерства Эрик Пауэлл, талантливый акварелист, который выступал в команде гребцов за Кембридж и на летней Олимпиаде 1908 года ^[47]. Гай Бёрджесс стал отличным художником и получал многочисленные награды за свои работы на протяжении всего пребывания в Итоне. Он интересовался искусством, регулярно посещал художественные галереи. На французской выставке в Берлингтон-Хаус он был потрясен «черными мраморными часами» Сезанна. Его собственные рисунки были карикатурами в стиле Домье или политических карикатур журнала «Спай». Дэвид Астор вспоминал, что Бёрджесс постоянно рисовал шаржи на власти предержащие, тем самым укрепляя свой мятежный дух. Этого же мнения придерживался Майкл Берри. Его рисунки можно было часто встретить в итонских журналах, куда он посылал их и после окончания колледжа ^[48].

Роланд Пим, впоследствии ставший художником и иллюстратором, занимавшийся вместе с Бёрджессом литературой и искусством, «не любил его, хотя и не мог объяснить почему. Возможно, из-за его самоуверенности и наглости». При этом он добавлял: «Он мог ораторствовать перед всем классом. Однако, вероятно, был чувствительным, поскольку легко краснел» ^[49].

В школе Бёрджесс продолжал свое интеллектуальное совершенствование. В Великий пост 1928 года он стал первым в классе, а к июле 1928 года – двадцатым в первой сотне, иными словами, вошел в интеллектуальную элиту школы ^[50]. Теперь он был в шестом классе, а значит, имел специальные привилегии – в частности, имел право носить галстук-бабочку. Бёрджесс утверждал, что никогда не получал удовольствия от другого «бонуса» – посещения порок ^[51].

В ноябре 1928 года он удостоился похвального отзыва вместе с будущим философом А.Д. Айером в Richards English Essay Prize, а в апреле 1929 года стал вторым в конкурсе по истории Rosebery ^[52].

В Рождество 1928 года Роберт Берли писал воспитателю Бёрджесса Фрэнку Доббсу: «В настоящее время он увлечен самыми разными идеями, и он находит весьма нездоровое удовольствие в игре слов и честертонских сравнениях, однако вполне вменяем и, по сути своей, сдержан, поэтому я не думаю, что это имеет большое значение. Прекрасно то, что у него своя голова на плечах. Приятно видеть человека начитанного, увлекающегося, которому есть что сказать о многих вещах – от Вермеера до Мередита. К тому же он живой, веселый и щедрый человек. Думаю, у него хороший характер… У него все должно быть хорошо» ^[53].