Наш Ближний Восток. Записки советского посла в Египте и Иране - Владимир Виноградов Страница 7

Шах пытался маневрировать, заявлял, что он не допустит, чтобы американские пилоты обслуживали эти самолеты во время выполнения заданий. Это, конечно, было неубедительно, ведь срок обучения экипажей предусматривался в 5 лет! А что будет, если такой самолет «случайно» залетит из Ирана на территорию Советского Союза? «Сбивайте их», – хладнокровно предложил шах. Через некоторое время было объявлено об отказе Ирана покупать самолеты АВАКС под предлогом сокращения военного бюджета ввиду экономических трудностей страны. Позднее США опять поднажали на шаха, он вновь заколебался. А потом революция смела эти планы.

Верил ли шах в то, что ему удастся сохранить свою независимость, несмотря на тесный союз с США? Из бесед складывалось впечатление, что известная доля уверенности в этом у него была. Она, пожалуй, исходила из иллюзий шаха считать, что западные союзники рассматривают его как равноправного партнера, он «равный среди великих мира сего». Однажды, пытаясь доказывать, что участие Ирана в военном блоке СЕНТО, наличие громадного аппарата американских советников не связывает его руки при принятии решений, особенно в критических случаях, шах утверждал, что всегда последнее слово останется за ним – «американцы меня послушаются».

Задал ему вопрос: а если в критический момент их интересы возьмут верх над интересами Ирана, интересами лично шаха – что будет тогда?

Шах ответил, что такая ситуация исключается, его положение достаточно прочное.

Как же он должен был чувствовать себя, когда в опубликованных незадолго до смерти мемуарах ему пришлось писать, что американцы выкинули его из страны как «дохлую мышь»?

Вообще шах болезненно воспринимал любые действия, которые показывали, что его западные союзники, особенно руководители западных государств, не считают его равным себе. Особенно его раздражали почему-то англичане. Ховейда рассказывал мне, что у шаха в спальне была лишь одна фотография, более всего любимая им: шах в Швейцарии стоит на балконе своего шале, смотрит вниз, а к нему поднимаются в гору, невольно горбясь, английские министры.

Оглядываясь назад, можно сказать, что советско-иранские отношения во времена правления шаха имели определенное развитие в различных областях. Отношения были довольно интенсивными, но в них, конечно, не могло быть искренности, мешали западные «друзья» шаха.

Шах в беседах часто комментировал международные события, давал свои оценки политике отдельных стран. Любопытными были его замечания по поводу США, с которыми он хотел быть в равноправных союзнических отношениях. Видимо, не все было гладко в этих отношениях, это прорывалось в его замечаниях, хотя, конечно, следовало иметь в виду, что шах учитывал – с собеседником из какой страны он ведет разговор.

Он не раз говорил, что у него гораздо больше трудностей в отношениях с США, чем с какой-либо другой страной, едко высмеивал кампанию в «защиту прав человека», которую вела администрация Картера. Чувствовалось, что с приходом Картера к власти в ирано-американских отношениях первоначально наступил некоторый холодок. Никсон и Киссинджер были явно более по душе шаху, чем Картер и Бжезинский. Шах хотел встретиться с Картером, послал даже шахиню в США для подготовки своего визита, однако поездку в США мог осуществить только в ноябре 1977 года – через год после прихода к власти Картера.

Во время пребывания шаха в США состоялись бурные антишахские демонстрации. По иранскому телевидению показывали церемонию встречи шаха на лужайке Белого дома. Шах вытирал слезы, но не от избытка чувств – рядом полиция разгоняла демонстрантов, обильно применяя слезоточивый газ.

Его личный друг – иранский посол в США Захеди – устроил контрдемонстрацию, прошахскую, не жалел денег, чтобы свезти в Вашингтон нанятых для этой цели иранцев, проживающих в США. Однако это не улучшило результаты визита. Шах подозревал американские власти в попустительстве антишахским демонстрантам. Он не мог себе представить, как это американская администрация с ее мощными спецслужбами не могла обеспечить ему достойный прием. Он даже начал подозревать, что американцы не очень-то рассчитывают на прочность шахского престола, это следовало из его замечаний в беседах со мной после возвращения из США.

Поскольку переговоры с Картером в чем-то, видимо, не ладились, шах прибегнул к оригинальному способу давления.

В один из дней, когда шах находился в США, мне по телефону позвонил тогдашний премьер-министр Амузгар, находившийся в Тегеране. Разговор был необычным, тем более что он велся по городскому телефону, который, как хорошо знал шах и Амузгар, прослушивался иранскими спецслужбами, где было немалое числе американских советников, т. е. практически американцами.

Амузгар сообщил, что шах вызвал его по телефону из Вашингтона и просил передать советскому послу его положительные решения по ряду крупных вопросов советско-иранских отношений, в том числе о закупке в нашей стране ракет (!) (хотя об этом ранее и речи не было). Решения шаха и новые просьбы к Советскому Союзу как бы свидетельствовали о том, что Иран собирается идти на серьезное улучшение своих отношений с Советским Союзом. Никакой срочности в передаче таких решений, тем более по открытому телефону, не было, ясно, что это была своеобразная демонстрация перед США «независимости» шаха.

Возникли, видимо, и разногласия относительно получения Ираном в США новых, самых современных видов вооружений. Шах позднее говорил, что ему «клещами приходится выдирать оружие от США», многое ему не ясно в политике новой администрации – «речей много, но дел мало», он видит алчность США и других западных стран, но ему, уверял он, нужно выиграть время для развития страны, пока есть у Ирана большие деньги.

В то же время в открытых интервью западной печати он проводил мысль, особенно накануне своей поездки в США, что Иран может обойтись без американцев, но где вот США найдут себе такого друга, как Иран.

Сами американцы, однако, не раз ставили шаха в затруднительное положение. В октябре 1977 года Нельсон Рокфеллер после встречи с шахом перед отъездом из Тегерана заявил в интервью газетчикам, что военная мощь Ирана нужна не столько Ирану, сколько самим США, самолеты АВАКС будут проданы Ирану не потому, что они нужны Ирану, они нужны США (!) – и далее в таком же духе.

Не стеснялись американские журналисты задавать шаху и такой вопрос: каково «политическое завещание» шаха, кто будет править Ираном «после него»? – явно давая понять, что за рубежом среди тех, кого шах называет «друзьями», не очень-то верят в долговечность его правления.

Недовольство американцами в результате визита в США шах сорвал на… Дании и Италии. В этих странах иранские студенты провели антишахские демонстрации и захватили на время иранские посольства, где учинили разгром. Датчане арестовали молодежь и выслали ее из страны, итальянцы приговорили захватчиков к нескольким неделям заключения и также выслали их из страны. Таким образом, нападавшие фактически не понесли наказания.

Шах был взбешен: датские и итальянские власти не смогли предотвратить захвата «шахиншахских» посольств, т. е. нанесения оскорбления лично ему. Торгово-промышленная палата Ирана объявила об экономическом бойкоте Дании и Италии. Иранские власти отдали соответствующие распоряжения: прекратилась таможенная обработка грузов из этих стран в Иран и из Ирана, иранские банки приостановили платежи и т. д.