Ульяновы и Ленины. Тайны родословной Вождя - Михаил Штейн Страница 7

Спустя некоторое время пришел ответ за подписью директора Д.В. Шмина. В нем говорилось, во-первых, что незадолго до моего письма в Житомирский архив поступил запрос из Музея истории Ленинграда. Но этот запрос касался двух братьев Бланков — Дмитрия и Александра.

Во-вторых, сообщалось, что работники архива при подготовке ответа на мой запрос выявили в фонде Волынского главного суда дело по обвинению староконстантиновского мещанина Мойши Ицковича Бланка в том, что он в 1809 г. якобы поджег город Староконстантинов. Сообщалось также, что суд признал М.И. Бланка невиновным.

В-третьих, в письме указывалось, что из упомянутого дела следует наличие у М.И. Бланка в 1809 г. сына Абеля, а в 1826 г. сына Дмитрия. А.Д. Бланк в письме Шмина не упоминался, и это наводило на мысль, что Александр и Дмитрий Бланк не родные, а двоюродные братья. Но эта версия практически сразу же исчезла. Появилась другая. Не было ли конфликта между А.Д. Бланком и его отцом, в результате которого между ними произошел разрыв? Причину конфликта можно было предположительно увидеть в том, что братья Бланк приняли православие. Тогда непонятно, почему М.И. Бланк не отрекался от сына Дмитрия?

Но вернусь к письму Д.В. Шмина. В конце его он спрашивал, имеют ли сообщенные им сведения отношение к интересующему меня вопросу и не могу ли я привести каких-либо дополнительных сведений для продолжения поисков [47].

К моменту получения письма я уже ознакомился с документами о крещении Бланков в Сампсониевском соборе Петербурга, а потому немедленно написал, что поиск ведется в правильном направлении. Практически сразу же, как только Д.В. Шмин получил мое письмо, между нами по его инициативе состоялся телефонный разговор. И как результат переговоров— письмо, отправленное в мой адрес 19 февраля 1965 г. с таким текстом:

«15 февраля с.г. Вам был направлен ответ за № 94 на Ваше письмо об А.Д. Бланке.

Ввиду допущенной нами ошибки, выразившейся в том, что ответ по столь важному вопросу мы отправили на Ваш домашний адрес, убедительно просим после ознакомления срочно возвратить нам наше письмо… Для продолжения дальнейших наших поисков Вам необходимо выслать в наш адрес официальное письмо учреждения, по поручению которого занимаетесь данным исследованием» [48].

Думаю, текст письма в комментариях не нуждается. Я вернул опасный документ в Житомирский архив и вскоре получил новый, за тем же номером и от того же числа. Только там уже не было упоминаний о М.И. Бланке и его сыне Абеле.

К сожалению, возврат мною письма не спас от наказания Д.В. Шмина и непосредственно выявившую документы о М.И.Бланке в Житомирском архиве Е.З. Шехтман — старшего научного сотрудника архива.

Решением Житомирского облисполкома они были освобождены от работы «за нарушение установленного порядка использования документальных материалов» [49]. Хотя вся их вина состояла в том, что они вовремя не догадались, какое отношение Мойша Ицкович Бланк имеет к деду В.И. — Александру Дмитриевичу Бланку. Е.З. Шехтман, ныне пенсионерка, случайно прочитав газету «Литератор» с моей статьей, прислала мне письмо, где подробно рассказывает об этом эпизоде. Правда, как она пишет, обоих «виноватых» быстро трудоустроили: ее — заведующей одной из городских детских библиотек, Шмина — заведующим библиотекой техникума механической обработки древесины [50].

Еще до увольнения, 22 февраля, 1965 г. Д.В. Шмин, выполняя служебные обязанности, сообщил в Житомирский обком Компартии Украины и Архивное управление при СМ УССР о том, что в Житомирском архиве обнаружены материалы, касающиеся прадеда В.И. М.И. Бланка [51]. Житомирский обком поставил в известность Ленинградский обком о том, что Музей истории Ленинграда и М.Г. Штейн проявляют нездоровый интерес к документам, касающимся еврейских предков В.И., и попросил принять меры (о событиях в Ленинграде речь пойдет несколько позднее).