Новгородский толмач - Игорь Ефимов Страница 7

Его преосвященству Бертольду Ольденбургу,

в Любек, март 1469

(латынь)

Преподобный отец Бертольд, учитель и благодетель!

Итак, то, чего мы опасались, произошло: ганзейцы не смогли договориться с новгородцами и закрыли Немецкий двор на неопределенное время. Выполняя Ваше распоряжение, я остался в Новгороде, поступив на службу к Ермолаю Лукичу Алольцеву. Через него мейстер Густавсон будет продолжать вывоз воска, а значит, мои послания, как я надеюсь, будут по-прежнему достигать Вас.

Слова одобрения в Вашем последнем письме очень согрели мое сердце. А известие о том, что копия моего отчета была послана в Рим самому кардиналу Виссариону, наполнило душу таким тщеславием, что я сам себе назначил сто покаянных поклонов перед распятием.

Но как же не возгордиться! Ведь я только обронил в письме эту идею подыскать для московского князя Ивана католическую невесту в Европе, - и вот она уже начинает воплощаться в жизнь. Мне удалось здесь встретиться с послом из Рима, Юрием Траханиотом, когда он проезжал в январе через Псков и Новгород в Москву. Он немного рассказал мне о принцессе Софии, племяннице последнего византийского императора. Так как она была крещена восточными вероотступниками и детские годы, до приезда в Рим, провела с ними, ей будет легче войти в доверие к московской знати и духовенству. Если этот брак состоится, я уверен, наша миссионерская деятельность в Московии получит могучий толчок вперед.

На зимний период семейство Алольцевых должно было вернуться в Псков, и Ермолай Лукич взял меня с собой. Я был этому весьма рад, потому что Псковская республика и Псковская крепость заслуживают отдельного описания, каковое и следует ниже.

Зимой здесь путешествуют на санях. Мне были предложены отдельные сани, и я самоуверенно согласился сам взять вожжи в руки, воображая, что моего опыта управления повозкой будет достаточно. Не тут-то было! Пока наш обоз катился по замерзшему Ильменскому озеру, все шло так гладко, как это и должно быть на свежем крепком льду. Но как только мы въехали в устье реки Шелонь, мои сани - и почему-то из всего обоза только мои! - начали налетать на каждый спрятанный под белым покровом торос. Я вылетал в снег вместе со своими пожитками, ко всеобщей потехе. На пятый раз Алольцев уговорил меня уступить вожжи одному из слуг и отдаться спокойному созерцанию русских снегов и небес. Зрелище колючих заснеженных вершин, плывущих на ослепительной голубизне, требует пера настоящего поэта и такого количества страниц, которое просто не вместится в наш глиняный свиток. Поэтому я упомяну лишь, что путешествие наше заняло три дня и что одну из ночей мы провели в городе Порхов, где Алольцева принимал его родственник и торговый партнер в весьма обширном и теплом доме. Ни дикие звери, ни злые разбойники не осмелились помешать нашей поездке.

Я, конечно, читал записки фламандского путешественника Гилберта де Ланноа, который посетил эти места пятьдесят лет назад. Как Вы помните, он считал, что в его время с Псковской крепостью в Северной Европе могли сравниться только крепости Мариенбурга и Дерпта. Но когда я увидел своими глазами стены и башни Псковского Кремля, я испытал в сердце укол такого почтения и даже страха, будто сам уже находился в рядах будущих крестоносцев, которым вот сейчас предстоит идти на штурм этой твердыни. Естественный холм, находящийся на слиянии двух рек - Псковы и Великой, - был в свое время увеличен искусственной насыпью, в которую стены врастают мощным основанием на большую глубину. Храм Святой Троицы внутри Кремля возносится на высоту, может быть, трех башен, его сияющие под солнцем купола видны за много верст. Алольцев с гордостью рассказывал мне, что за всю долгую историю Пскова ни один враг еще не решился приблизиться к этим стенам вплотную. Хотя военные столкновения с соседней Литвой, Ливонией и Тевтонским орденом случаются весьма часто, они сводятся к стычкам на окраинах республики и разорению сельской местности. Твердыня Псковского Кремля стоит нерушимо.