Альбигойские войны 1208—1216 гг. - Николай Осокин Страница 7

Раймонд спешит заключить требуемый мир и принимает условия провансальских католических баронов. С горечью в сердце он приехал в Сен-Жиль, где ждало его все семейство. Там же произошла неожиданная встреча с вечно преследующим его, подобно тени или мрачному духу, Петром де Кастельно. Петр один во всей стране бурно работал на католическую партию. Он, вместе с Арнольдом (Рауль умер вскоре после смерти дона Диего), подтвердил мирный трактат и обязательство графа принять решительные меры против еретиков. Но он вновь не видел их исполнения. Началось крупное объяснение. Теперь легат наступал решительно, со всем самозабвением фанатика. Присутствие многих свидетелей побуждало графа смягчать свои высказывания, а на легата, напротив, действовало возбуждающе. Петр повысил тон до последней возможности, как бы стирая в прах Раймонда и всех его единомышленников, и, наконец, разошелся так, что звуки его голоса проникали в отдаленные части готической залы, заполненной баронами и рыцарями.

– Теперь, граф, я объявляю тебя клятвопреступником; гнев Божий да разразится над тобой. Я отлучаю тебя от Церкви. На всех землях твоих отныне объявлен интердикт. С этого дня ты враг Бога и людей. Подданные твои освобождены от присяги. И, – сказал он, возвысив голос так, что его гул наполнил высокую залу замка, – тот, кто свергнет тебя, поступит справедливо, очистив престол, опозоренный еретиком!

– Повесить негодяя! – закричал в бешенстве граф, делая движение в сторону легата.

– Именем святого посланничества моего, – произнес Петр с яростным вдохновением, – я запрещаю всякому поднимать руку на помазанника Господня!

Раймонд еще продолжал грозить легату, когда тот вышел из залы. В свите было сильное движение графа, ибо тут большей частью присутствовали люди, явно или тайно исповедовавшие ересь. Проклятия и смелость Петра вызывали в них лишь чувства негодования и мести. Раймонд, со своей стороны, имел неосторожность заметить, что наглец не выйдет живым из его владений. Нашлись немало людей, готовых услужить графу, хотя известно, что аббат Сен-Жильский, консулы и даже многие влиятельные граждане приняли все меры, чтобы утихомирить страсти.

Легату дали спокойно выехать из города. Он торопился перебраться через Рону. Утром на другой день, 15 января 1208 года, он был у переправы и отслужил короткую мессу; с ним оставались несколько монахов. У берега стояла лодка; в ней находились двое людей, по-видимому гребцы.

– Если вы не еретики и не иудеи, – сказал он, садясь в лодку, – то не откажитесь дать убежище проповеднику Святого Евангелия, который бежит с земли гонения.

Он уже занес ногу в лодку, когда один из гребцов поднялся, будто желая пособить ему, и одним ударом кинжала опрокинул Петра. Смертельный удар попал в бок возле сердца. Несколько взмахов весел – и убийцы были в безопасности; лодка скрылась по течению.

Обливаясь кровью, легат на руках своих спутников, твердил, едва шевеля губами: «Да простит их Господь, как я их прощаю», успел передать еще несколько наставлений и тихо скончался со словами молитвы на устах ^[21].

Мнимые гребцы были из числа тулузских придворных. Граф Раймонд, видимо, являлся соучастником этого преступления. По слухам, он даже наградил убийцу.

С ужасом узнал об этом товарищ Петра, Арнольд; с неменьшим ужасом узнали о страшном убийстве и в Тулузе. Арнольд донес обо всем Иннокентию, и Крестовый поход был предрешен.