Дневник Евы Хейман - Агнес Жолт Страница 7

Сегодня у меня опять плохой день, милый мой Дневничок. Но не здесь, не дома, а у папы. После обеда я была у него, мы разговаривали о всяких вещах, я ему рассказала и про Пишту Вадаша, но папа тут же надулся. Он сразу обижается, если ему что-то не нравится. Надо сказать, Аги в таких вопросах куда умнее, она не делает козью морду. Хотя Аги, когда слышит про Пишту Вадаша, тоже не очень-то радуется, но у папы, честное слово, взгляды какие-то прямо допотопные. Аги согласна со мной, что человека нужно оценивать по тому, чего он стоит, а не копаться, кто у него родители, подходящая ли «семья». Аги говорит, родословная важна для лошадей и собак, а вовсе не для людей. Родителей мы себе не выбираем, выбираем только друзей. Это я где-то читала, не помню, где, хотя помню, что подчеркнула эти слова синим карандашом, потому что они показались мне очень правильными. А еще, Дневничок, мне стало очень грустно, когда папа сказал, что собирается жениться. Я его понимаю, ему не хочется жить одному, не такой уж он молодой, но все равно было грустно. Я знаю, он в общем-то ухаживает за женщинами, я его часто вижу в кафе «Яппорт». А они все со мной очень ласково разговаривают, и еще поздравляют папу, какая у него красивая дочка. Кое-кто из них мне даже дарил что-нибудь, в таких случаях я всегда думала: ну, точно, эта очень хочет, чтобы папа на ней женился. А я, милый мой Дневничок, всех их терпеть не могу, кроме Евы Балог. Ее я люблю. Она – пештская девушка, очень милая, и к тому же учительница физкультуры. Когда я была в Пеште, она меня один раз даже позвала с собой гулять, мы с ней были на острове Маргит, на пляже, и катались по Дунаю на лодке. Она такая умная, такая воспитанная. Не очень, правда, красивая, но, как говорит Аги, что надо. Папе бы с ней было хорошо, и мне тоже. Потому что хоть я живу не у папы, но все-таки жена папы будет мне мачехой, а бабушка говорит, что мачеха будет папу против меня настраивать, когда я вырасту. Но Ева Балог не стала бы его против меня настраивать, потому что она меня любит. Правда, папа на ней не женился. Это бабушка Луйза не разрешила ему жениться на ней, она считает, что Ева – коммунистка. Аги тогда тоже рассердилась на папу, потому что Ева как-то пришла к ней в Пеште и пожаловалась, что папа ее бросил. Я до сих пор помню: Аги рассказывала, что папа просто бросил Еву Балог, будто зонтик в гардеробе оставил. Аги считает, что коммунистка тоже может стать хорошей женой, а для папы было бы только лучше, если бы он избавился от бабушки, потому что Ева не позволила бы, чтобы бабушка Луйза всю жизнь терроризировала папу, грозя, что откажет ему в наследстве. Потому что коммунистам плевать на наследство! Я тоже не понимаю, что плохого в том, что Ева Балог – коммунистка: по ней этого не скажешь, она точно такая же, как Аги или другие молодые женщины, и говорила много умного о всяких вещах. Я даже спросила Еву Балог, что такое коммунизм, и она мне объяснила, причем так, что я поняла. Она сказала: если бы наступил коммунизм, то войны не было бы, и евреев не притесняли бы, у каждого была бы работа и еда, а на улице не было бы нищих. Аги тоже что-то похожее говорит, хотя она не коммунистка, а социалистка. Это не одно и то же, но кое в чем сходство есть. Аги сказала: о том, что Ева Балог коммунистка, никто не должен знать, потому что тогда ее посадят в тюрьму, и еще чтобы я никому не говорила, что Аги социалистка, из-за этого у нас тоже могут быть неприятности. Я, правда, не знаю точно, какие неприятности она имеет в виду, но почти уверена: если узнают, что Аги социалистка, то в наказание опять отдадут дедушкину аптеку витязю Сепешвари. Все это, милый мой Дневничок, я только тебе рассказываю, больше я вообще никому, даже Анико, не говорила, что на свете есть социалисты и коммунисты. Анико вообще-то думает, что такое может быть только в Пеште, а в Вараде есть партия Имреди ^[17] и партия нилашистов ^[18], но это совсем другое. В общем, папа женится не на Еве Балог, а на Аннуш Дойч из Темешвара. Я терпеть не могу Аннуш Дойч, и если уж папа не женится на Еве Балог, тогда пускай лучше совсем не женится! Знаешь, милый мой Дневничок, я Аги больше люблю, чем папу, а папу просто ревную. По мне так Аги пускай хоть десять раз замуж выходит, я не против, но она, конечно, не выйдет замуж, потому что она и так замужем за дядей Белой и по-настоящему любит только его. Мне было всего четыре года, милый мой Дневничок, когда Аги и папа развелись, но я помню, какие они оба были тогда расстроенные. Правда, они не ругались, я, по крайней мере, не слышала. Аги мне как-то и сама сказала, что они в самом деле никогда не ругались, потому что были равнодушны друг к другу, а ссорятся скорее только те люди, которые любят друг друга. Вообще не понимаю я, зачем нужно ссориться. Я ссориться никогда ни с кем не буду, хотя с Пиштой Вадашем мне иногда хочется, потому что он не обращает на меня внимания. Знаешь, милый мой Дневничок, я для него – маленькая девочка, и я ему не нравлюсь. Анико как-то видела его в кино с Верой Петер, ей уже семнадцать лет и она учится в восьмом классе. Аги тогда сказала, не очень-то тактично было со стороны Анико, что она мне об этом сообщила; если бы не она, я бы никогда не узнала, что Пишта ухаживает за Верой Петер. Смешная эта Аги. Хотя она и говорит, что Пишта Вадаш – красив, как бронзовый буйвол, но она все-таки сердита на Анни, что та мне про это рассказала; и еще рассказала, что в антракте они курили, а Вере курить нельзя, она гимназистка, хотя уже в восьмом классе. Анни еще рассказывала мне, что Пишта купил ей бублик. Аги считает, что Анни сплетница, но ты, сказала она, все-таки продолжай с ней дружить, вот она, Аги, дружит же с тетей Борой, мамой Анни, хотя та тоже сплетница. Бабушка говорит, Аги и сама любит слушать, кто что болтает. Как-нибудь выберу случай и тоже расскажу Анико какую-нибудь сплетню, пускай она тоже позлится. Правда, Аги, когда я ей это сообщила, посмеялась надо мной и сказала: досадить Анико лучше всего, если ты убедишь ее, что тебе вовсе неинтересно знать, с кем Пишта Вадаш ходит в кино. Тогда она перестанет рассказывать тебе всякие неприятные вещи про Пишту. А папа мне сказал: не твое дело указывать мне, на ком я должен жениться, и вообще, кто такая тебе эта Ева Балог, что ты так ее защищаешь. Я ответила, что Ева Балог – умная, милая и добрая, а Аннуш Дойч – совсем наоборот. Хотя не могу, конечно, сказать, что она ко мне плохо относится. Просто чувствую, что она – совсем не такая, какой была бы Ева Балог. Тут папа совсем рассердился: ты, говорит, девчонка сопливая, которая почему-то считает себя очень умной. И вообще дурацкое это занятие – говорить с несмышленышем о таких вещах, к которым он не имеет никакого отношения. В общем, домой я пришла в слезах, а потом все рассказала Аги и дяде Беле. Они считают, что папа в принципе прав. Не знаю, что это такое – в принципе. Забыла спросить. Но я тоже права – в том, что Ева Балог для всех нас была бы гораздо лучше, это и Аги сказала, но потом замолчала, потому что дядя Бела посмотрел на нее и что-то ей шепнул, и тогда Аги сразу добавила, что все-таки с Аннуш Дойч тоже можно подружиться, она вполне порядочная девушка. А для меня главное, что я подружилась со своим отчимом, потому что я дядю Белу правда люблю, а Аннуш Дойч эту никогда, никогда не буду любить даже вполовину так же сильно. Ну, ладно, Дневничок, в самом деле пора заканчивать, бабушка уже дважды заглядывала и говорила, что мне нужно учить уроки, и вообще уже поздно, пора выключать свет.