Ржевская дуга генерала Белова - Александр Пинченков Страница 69

О последних днях ефремовской группировки литературы нынче хватает. Но авторы опубликованного топчутся на фактологии, словно стыдясь пойти дальше, предложить выводы. Давайте уж самостоятельно оценим ситуацию, желательно с привлечением топографической карты местности, хотя бы 2-километровки. И на этот раз не ради той самой фактологии, а ради оценки «субъективной стороны» командования — ради понимания профессионального уровня принимаемых командармом М.Г. Ефремовым решений. Итак, документы и констатации.

И апреля 1942 г. Ефремов в шифротелеграмме начальнику тыла Западного фронта генерал-майору Виноградову: «[…] Вы довели до невозможного состояния — всюду здесь танки врага рыскают, и погода плохая». Ефремова, что, — довел до «рыскающих танков врага» и плохой погоды начальник тыла Западного фронта? Оценим и стиль речи, и соответственно — стиль и формулировку мысли профессионально военного человека, причем не в приватных беседах, а вполне официально: вы довели…, всюду здесь…, рыскают… Повеселились бы немцы, перехватив хоть одну из подобных телеграмм. А может, и перехватывали? Да плевать на немцев. И на вас, господа тыловики… Но ведь и работа оперативщиков штаба — для командарма, судя по таким высказываниям, имела в тот момент нулевое значение. Почему? — Первый вариант: крайне низкий профессионализм. Попробуем представить немецкого командующего армией, голосящего: «тут всюду русские танки!» Удастся такое представить лишь как исключение, где-нибудь о разгромах 1945-го. И в связи с этим второй вариант объяснения в отношении М.Г. Ефремова: истерика плюс паникерство. Шок, спровоцированный внешними факторами. Действительно, именно накануне направления указанной шифротелеграммы — 10 апреля 1942 г. — немцы ударили решительно, пошли вперед и за день очистили половину удерживаемой ефремовцами территории. Ефремов ясней ясного знал: удержать противника теперь даже на удобном рубеже реки Угры не получится. Вот причина эмоционально-психического срыва. Справился ли командарм со своим настроением в последующие дни?

13 апреля 1942 г. Ефремов в 9 часов утра в шифротелеграмме в штаб Западного фронта сообщает: «Тов. Жукову. […] 2. Организую прорыв на участке Реутово, Щелоки, Дорки, Беляево и Буслава в ночь на 14.04.1942 г».. Указанные деревни — практически все занятые немцами по южному фасу окруженной группы пункты, перечисленные в соотнесении с картой в остро-зигзагообразной, за исключением последнего отрезка, последовательности. Такое впечатление, что М.Г. Ефремов либо сознательно дал в штаб фронта совершенно распыленную в пространстве информацию, либо просто прочитал с карты названия всех занимаемых немцами с юга от группы Ефремова деревень. Реально прорыв был осуществлен в районе 2 км западнее д. Буслава. При чем тут Реутово, Щелоки, Дорки, Беляево? Не доверял своим шифровальщикам? Боялся радиоперехвата? Плевать (извиняемся) хотел на Жукова? Скорее последнее. Тот, действительно, был не помощник. Так сообщил бы с таким успехом проще: иду куда-то на юг. Низкий профессионализм, неприемлемое для лица такой должности равнодушие к реальностям местности. И опять же, надлом психики: «…на участке Реутово…» (целых 3 км от переднего края в глубь немецкого тыла), «…Щелоки…» (скачок взглядом по карте на 3 км на север, к переднему краю), «Дорки…» (опять скачок глаз по карте на юг, назад в немецкий тыл, почти к Реутово), «…Беляево…» (еще раз скачок взглядом по карте к фронту группы). Такой вот участок, товарищ Жуков! Разберись ты в нашем замысле, скоординируй действия войск. Участок прорыва Реутово — (Щелоки —) Дорки означает выход частей в лес севернее деревни Богатырь, сразу за которой — фронт партизан полка Жабо, составной части огромного партизанского края: идем к партизанам, Запфронт отдыхает… Абсолютно иное — участок Беляево — Буслава: прорыв куда-то под Слободку, за которой никаких партизан, а значит: идем к Запфронту.

И вот последовавший рывок к фронту: группа Толстикова овладела 16 апреля высотой 179.5 и, наступая к Мосеенки, слилась с группой Кучинева (подразделениями 338 и 160 СД), к 16.00 16 апреля 1942 г. эта группировка овладела Мосеенки и Жары, причем — по отчету Толстикова — «человек 15 наших бойцов ворвались в Жары, разогнали находившихся там немецких обозчиков». Жары — последний населенный пункт немецкого тыла на пути к линии фронта. Толстиков с группой в 10 человек реально пересек линию фронта в Павлово, и поэтому вполне приходится верить, что выпало им именно так, а не с большим немецким сопротивлением. Значит, и вся группа Ефремова (1000—500 человек) прошла бы там, где смогло пройти 15. Но Ефремов днем 16.04 был у Мал. Виселево, атакуя Костюково. Варианты:

— не знал (желал ли знать?) расположение частей 43 А в районе Большое Устье и южнее (а для кого они отгрызали с 29 марта этот плацдарм?);