Погоня за "Энигмой". Как был взломан немецкий шифр - Лев Лайнер Страница 69

Три месяца после освобождения Бертран оставался во Франции — ровно столько времени понадобилось сотрудникам Секретной разведывательной службы Англии, чтобы связаться с ним. Обстоятельства очередной встречи Бертрана со связным мало чем отличались от событий, предшествовавших его аресту. В полдень 8 мая 1944 года он и его жена Мари должны были стоять у входа в собор в городе Орлеане. К ним должен был подойти связной Фафа, держа в руках газету. Паролем служила фраза «Поезд из Нима только что прибыл».

В назначенное время Бертран и его жена прогуливались у входа в собор. Мари услышала, как какая-то женщина сказала своему спутнику о поезде, только что прибывшем из Нима. Мужчина повернулся к Бертрану и спросил, не из Нима ли он. Бертран сухо ответил, что нет, и быстро ушел вместе с женой.

На следующий день ровно в полдень Бертран и его жена опять пришли к собору. Вскоре Бертран заметил, что к собору на мотоцикле подъехал мужчина, которого он видел вчера. Бертран подошел к нему и назвал пароль. Долгожданный контакт состоялся, это был связной Фафа. Однако прежде чем Бертран сумел покинуть Францию, он опять едва не попал в лапы к немцам. Возвращаясь в отель, Бертран увидел в проезжавшем мимо автомобиле господина Масуя — следователя из абвера, который допрашивал его после ареста, а потом отпустил с условием, что Бертран будет сотрудничать с немцами. На счастье Бертрана, господин Масуй смотрел в другую сторону и не заметил его.

31 мая 1944 года на волнах английской радиостанции «Би-би-си» прозвучала условная фраза: «Расцвели белые лилии». Она означала, что ближайшей ночью Фафа и его люди должны отвезти Бертрана и его жену в условленное место в окрестностях Орлеана, там их возьмет на борт самолет и доставит в Англию. Однако никакого самолета замечено не было, если не считать немецкого истребителя, который, к счастью, проигнорировал сигналы зажженными факелами, которые ему подавали Бертран и Фафа. 2 июня условная фраза про белые лилии снова прозвучала по радио. На этот раз все прошло благополучно и Бертран вместе с женой очутились в Англии. В тот же день на волнах «Би-би-си» можно было услышать еще одну довольно странную фразу: «Майкл сбрил свои усы». Благодаря ей Фафа узнал, что операция по переправке Бертрана в Англию прошла успешно и что тот избавился, наконец, от усов, которые отрастил, чтобы изменить внешность, пока был вынужден прятаться от немцев.

Теперь можно было тщательно разобраться в вопросе о том, что именно Бертран рассказал немцам на допросе. У Стюарта Мензиса, главы Секретной разведывательной службы Англии, было всего два дня, чтобы выслушать рассказ Бертрана и попытаться проверить, насколько правдивым был этот рассказ. Бертран появился на пороге кабинета Мензиса 3 июня, всего за пару суток до начала высадки англо-американских войск в Западной Европе. В допросе Бертрана Мензис пригласил принять участие начальника французской контрразведки Поля Пейоля — единственного француза, который знал и точную дату высадки союзных войск, и о дешифровании немецкой шифрпереписки в Блетчли-Парке.

По итогам допроса Бертрана был составлен отчет. В этом отчете говорилось, что сразу после ареста 5 января Бертран был допрошен господином Масуем, угрюмым типом в ярко-красной рубашке и черном галстуке. Масуй с леденящими душу подробностями расписал Бертрану пытки, которым подвергаются несговорчивые заключенные. Бертрана охватил панический ужас, поскольку он знал, что не выдержит пыток и все расскажет.

Чтобы как-то выйти из создавшейся ситуации, Бертран решил притвориться, что готов сотрудничать с немцами, и пообещал, что вступит в контакт со своими соратниками по подполью во Франции, прежде чем они успеют узнать, что он был арестован. Бертран также пообещал организовать встречу со связным из Лондона, чтобы люди Масуя могли устроить засаду.

7 января Бертран послал в Лондон шифровку, в которой попросил организовать 15 января очередную встречу со своим связным. Позднее в своем отчете Бертран заявил, что планировал отменить эту встречу и бежать из Франции сразу же после того, как Масуй разрешит ему свободно передвигаться по стране. План Бертрана сработал. 11 января он и его жена были отпущены на свободу при условии, что они снова встретятся с Масуем не позднее 14 января. В последний момент Бертран успел отменить запланированную встречу с английским связным и передать в Лондон информацию, почерпнутую из бесед с Масуем. Чтобы сбить со следа Масуя, 27 и 28 января радиостанция «Би-би-си» сообщила, что «Густав и Мари Бертран благополучно прибыли в Лондон».

Читая отчет Бертрана, Пейоль никак не мог найти компромиссное решение, которое бы устроило всех. С одной стороны, он не хотел предать своего коллегу, с которым долгое время служил во Втором бюро. С другой стороны, Пейоль не желал, чтобы, в случае провала операции «Сила духа», сотни солдат были убиты только потому, что он оказался чрезмерно снисходителен к Бертрану. Слишком многое из того, что поведал Бертран, выглядело неправдоподобно. Действительно ли Масуй был столь наивен, что полагал, будто, оказавшись на свободе, Бертран добровольно вернется, чтобы исполнить роль двойного агента? Почему Масуй, зная о связи между Бертраном и Гансом Шмидтом, ни разу не спросил, какие данные передавал ему Шмидт?

Пейоль в конце концов решил довериться своей интуиции, которая никогда его не подводила. Бертран не был похож на предателя. Он поведал Пейолю свою историю, глядя ему прямо в глаза. Бертран горел таким желанием рассказать абсолютно обо всем, что Пейоль не мог заставить себя поверить, будто Бертран стал двойным агентом. Бертран даже не попытался утаить данные, которые отнюдь не свидетельствовали в его пользу. Это окончательно убедило Пейоля в том, что его коллега ни в чем не виновен.

Впоследствии Пейоль все-таки признался, что нашел в поведении Бертрана нечто настораживающее. Бертран несколько раз настойчиво выведывал у Пейоля точную дату и место высадки союзных войск в Западной Европе. Более того, Бертран настаивал, чтобы информация о высадке была сообщена его связным во Франции, хотя к тому времени они вполне могли быть перевербованы немцами. В результате Пейоль решил, что было бы неверно предоставить Мензису полностью положительное заключение о проведенном расследовании. Конечно, Пейоль не считал, что Бертран рассказал немцам про «Энигму», но и оставлять Бертрана на свободе Пейоль не желал. Поэтому Пейоль выработал половинчатое решение. Он сообщил Мензису, что, по его мнению, немцы ничего не узнали про «Энигму», однако рекомендовал посадить Бертрана под домашний арест, пока не закончится высадка англо-американских войск в Нормандии.

Это было достаточно мудрое решение. Пейоль решил, что Бертрана необходимо защитить от Мензиса. Ознакомившись с фактами, изложенными Бертраном, Пейоль счел своего коллегу, по меньшей мере, наивным. Бертран сообщил немцам имена своих соратников по подполью. Он назначил своему связному из Лондона встречу, о которой рассказал во всех подробностях Масую. Если бы Бертрану не удалось вовремя избавиться от опеки Масуя, связной был бы непременно схвачен. Таким образом, выходило, что Бертран сотрудничал с немцами, добиваясь своего собственного освобождения. Если Бертран всеми силами пытался скрыть от немцев главный секрет, касавшийся надежности их основного шифратора, то он действовал вполне разумно и правильно. Однако англичане могли рассудить по-иному. Узнав, что Бертран рисковал жизнью кадрового сотрудника Секретной разведывательной службы, они немедленно изолировали бы его на весьма долгий срок. Чтобы избежать этого, Пейоль заставил Бертрана порвать отчет и написать новый, опустив детали, касавшиеся сотрудничества с немцами. Таким образом, Пейоль пошел на прямой подлог, чтобы помочь бывшему коллеге выпутаться из неприятной истории. И если Бертран не был до конца честен в беседе с Пейолем, последнему грозили очень крупные неприятности. Однако Пейолю оставалось надеяться только на то, что интуиция не обманула его и что время в конце концов само рассудит, кто был прав.