Весна Византии - Дороти Даннет Страница 69

― С зажившими не до конца ребрами и трещиной в ключице? ― изумился Николас. ― Не надо было наемнику ловить тебя. Но я рад, что ты успел связаться с Параскевасом. У нас тут есть новости. Завтра нас пригласили в город, чтобы присутствовать на богослужении вместе с императором и его свитой. Затем, после обеда, мы должны будем посетить праздничное представление. Лучники Асторре также примут в нем участие. Мы же будем наблюдать за происходящим, как личные гости императора. Если хочешь, в это время ты можешь еще полазать по стенам.

― И когда все это случилось? ― поинтересовался стряпчий.

― Ты пропустил появление императорского гонца с дарами и посланием от басилевса. В перерыве между богослужением и представлением я должен буду явиться во дворец со своими верительными грамотами и надеюсь, что смогу добиться там всех обещанных торговых привилегий.

― Ты пойдешь сам? А как же мы?

― Для начала они хотят видеть лишь кого-то одного, ― пояснил Николас. ― Затем всех остальных построят в шеренгу, и женщины сами выберут, кого хотят видеть на следующий день. А с чего такая спешка? Если повезет, мы спокойно доживем тут до старости.

― Вот тогда уж точно будет слишком поздно, ― заметил Тоби. Но вообще, следовало признать: чаще всего Николас прекрасно знал, что делает. Наблюдать за ним было все интереснее… в ожидании, на чем же он наконец споткнется.

* * *

В тот же день к Пагано Дориа явился тот же самый гонец, с теми же приглашениями, и также преподнес в дар шелковую вышитую накидку зеленого цвета, подходящую к празднеству. Только для Пагано, а не для Катерины… Хотя и она, в свою очередь, получила подушечку и отрез ткани. О рубинах пока не было и речи.

Кроме того, никто не пригласил ее на аудиенцию во дворец. Она могла увидеть императора лишь в церкви и в ложе на представлении. А ведь это даже будет не турнир! У них в Трапезунде вообще нет турниров… Катерина дулась, и Пагано пришлось напомнить ей, что она наконец увидит город и познакомится с другими торговцами. Она может надеть свое лучшее платье и серьги.

Обрадованная, жена воскликнула:

― Как ты думаешь, а Николас будет в церкви?

При этих словах Пагано застыл на мгновение, словно мысль эта оказалась для него неожиданной или неприятной.

― Возможно, ― подтвердил он. ― Все иноземные торговцы и все гильдии будут там. С другой стороны, император весьма разборчив, и, должно быть, уже понял, в чем разница между мной и флорентийским консулом. Бедняжка Никколино… Казначей ничуть не верит в его успех.

После отплытия из Перы Амируцес с большим усердием обучал Пагано, как вести себя при Трапезундском дворе. Николас, скорее всего, не имеет об этих тонкостях ни малейшего понятия. Катерина была уверена в этом, пока случайно не заметила какую-то фигуру в плаще на борту флорентийского судна. За этим пассажиром также приплыла позолоченная барка.

Катерина позвала мужа к окну, но он подоспел слишком поздно. Она спросила, не мог ли кто из членов императорской семьи путешествовать на борту «Чиаретти», но он со смехом ответил, что в лучшем случае это мог оказаться какой-нибудь мелкий чиновник или писец. Катерина обиделась, что супруг не принимает ее всерьез.

― Николас всегда был хитрецом. Иногда он делает такие вещи, которых никто от него не ожидает, ― заметила она.

Но Пагано лишь посмеялся и поцеловал жену в щеку.

― Видела бы ты его в Модоне! ― Но тут же поправился с сияющим видом: ― Впрочем, конечно, ты ведь его там видела… Бедняжка! Он так напугал тебя в Пере ― не думаю, что буду любезен с ним при встрече. Ты не в обиде?

― Он ведь мне не отец, ― отрезала Катерина.

На следующий день Пагано Дориа и его молодая жена вместе со свитой миновали широкие улицы пригорода, Мейданский стадион и узкий восточный мост, ведущий к городу, ― и полной грудью вдохнули пряные ароматы Трапезунда.

Крепостные стены, окружавшие большой, вытянутый в длину город, были выстроены на манер константинопольских. Сам город размещался на скалистом плато, которое ближе к горам начинало резкий подъем. На самой высокой точке располагалась Верхняя Цитадель, включавшая в себя и дворец. Посредине, среди домов и цветущих рощ, лежал монастырь и храм Хризокефалос, имперская базилика, куда и привел флорентийцев восточный мост. Нижняя Цитадель спускалась к самому побережью, отделенная от него охряной кирпичной стеной с двойными крепостными укреплениями.

Стена и Черное море защищали город с севера. С запада и с востока защитой служили не только стены, но и два ущелья головокружительной глубины, пробитые в скалах громокипящими реками, стекавшими с гор и впадавшими в море. И наконец с юга Трапезунд защищали непроходимые горы, густо поросшие лесом.

В этом надежном убежище династия Комненов сумела выжить в Трапезунде, на протяжении двух с половиной столетий служа надежным мостом между Европой и Азией. Женщины императорской семьи славились своей непревзойденной красотой, а мужчины ― справедливостью и отвагой, и город, где они жили, воистину воздавал им честь, ― так думала Катерина, ступая по выложенной мрамором мостовой под перезвон колоколов, знаменовавших понедельник Пасхи.

По обе стороны улицы, за высокими стенами, виднелись колонны, карнизы, резные каменные гирлянды и статуи. Чуть дальше располагались купальни, галереи, колодцы, рынки, внутренние дворы, монастыри, странноприимные дома, увенчанные золотыми куполами и башнями. Улицы здесь были узкими и шли в гору; их заполняла праздничная толпа в многоцветных одеждах, восхищенными взглядами провожавшая процессии чужеземцев, входивших в монастырские ворота. Императорская дорога, что вела вверх ко дворцу, пока еще пустовала, но была сплошь увешана по сторонам улицы узорчатыми коврами и выстлана зелеными ветками; а вдоль дороги выстроились стражники в блестящих доспехах с луками, копьями и топорами, рукояти которых были украшены золотом.

Пагано стоял рядом с Катериной в подаренном императором плаще и с тяжелой цепью, украшенной изумрудами. Свиту челядинцев возглавлял Параскевас, коренастый любезный управляющий и толмач, которого подыскал для них Амируцес. Во дворе базилики именно Параскевас помог Катерине слезть с мула, на котором она ехала, и занять место под фиговыми деревьями между монастырских строений.

Неподалеку она заметила бронзового дракона, у которого из пасти лилась вода, а на постаменте красовалась греческая надпись в честь какого-то императора. Катерине это напомнило истории, которые она слышала на корабле, и теперь она поразилась, ― как же могли они казаться ей скучными в то время!

Посреди монастырской площади стояла церковь Златоглавой Девы. Увенчана она была позолоченным куполом, а стены сплошь покрывали сцены из Священного Писания, исполненные коричневой, темно-красной, охряной, оливковой и темно-синей смальтой.

На этом фоне богатые наряды торговцев выделялись еще ярче, словно пучки крашеной шерсти на карточках в материнской конторе, которые показывают покупателям. Каждая страна и гильдия отличалась своим цветом. Все генуэзцы носили алый лукканский бархат, венецианцы предпочитали ярко-желтый цвет, а их бальи щеголял в платье, отороченном мехом и украшенном золотым шитьем. На другой стороне двора обнаружилась также небольшая группа людей, одетых совершенно вразнобой, среди которых выделялся один, ― в плаще столь же роскошном, как и у Пагано Дориа. Разумеется, это был Николас.