Великие загадки мира искусства. Истории о шедеврах мирового искусства - Елена Коровина Страница 68

И такие катавасии случались почти с каждым спектаклем, будто какие-то темные силы пытались отвадить композитора от сочинения опер. Но Мадонна хранила маэстро – после провала премьеры второе представление ждал успех. А уж третье – триумф. Настоящая мистика…

Но самой роковой стала премьера «Севильского цирюльника» 20 февраля 1816 года в римском театре «Арджентина». Вот где темные силы развернулись вовсю – даже собственного эмиссара направили! Известный бас Дзенобио Витарелли уже давно славился как джетатторе – человек с дурным глазом. Россини умолял театральное начальство не давать ему роль Базилио, но тщетно. Однако едва Витарелли начал репетировать, как умер герцог Сфорца-Чезарини, хозяин и директор театра. Теперь все певцы истово крестились, выходя на сцену. Но что делать – закон театра жесток: премьера должна состояться в срок. Состроив «козу» из пальцев (вся Италия знает, что это самое действенное заклятье против дурного глаза!), перед поднятием занавеса Россини умолял Витарелли не глазеть ни по сторонам, ни в зал – не дай бог, сглазит коллег-певцов или публику. Но проклятый Дзенобио сглазил всех! Сначала он сам ухитрился, споткнувшись, грохнуться на пол – да так сильно, что поранил лицо в кровь. Потом на сцене неведомо откуда появился огромный черный кот (чистый сатана!) и как безумный начал прыгать на певцов, приведя их в ужас. А затем и публика под влиянием дурного глаза Витарелли замяукала похлеще черного чудовища. Словом, пришлось Россини в письме к матери нарисовать только пробку. Фиаско такого громадного размера просто не влезало в конверт.

Но на другой день очередь в кассу выстроилась в три кольца – все желали насладиться грандиозным провалом. После спектакля Россини с ужасом увидел из окна своей гостиницы огромную толпу, шагавшую через площадь с оглушительным свистом и зажженными факелами. «Они идут меня убивать!» – решил композитор и бросился спасаться на задний двор. Но громкий голос певца Мануэля Гарсия, исполнителя партии Альмавивы, перекрыл площадь: «Блистательный Россини, улицы Рима приветствуют тебя за твою великую музыку!»

С тех пор прошло больше полувека. Последняя опера Россини «Вильгельм Телль» увидела свет рампы в Париже 3 августа 1829 года. И вот уже без году 40 лет, как маэстро не сочиняет в этом жанре. Конечно, иногда он пишет романсы и фортепианные пьесы – но не оперы! Его любимая жена Олимпия частенько смеется: «Ты слишком толст и ленив, чтобы создавать сценическую музыку!» Россини крякает: наверное, так. Но иногда по ночам он лихорадочно думает: может, действительно некие темные силы отвратили его от оперного творчества? Правда, если вспомнить рассуждения журналистов о том, что композитор продал душу дьяволу, то уж точно не за музыку, а за вкуснейшие яства. Впрочем, чревоугодие – тяжкий грех…

Ну почему Россини нельзя жить без проклятых опер – размеренно, в свое удовольствие? Принимать гостей, готовить изысканные блюда и сочинять… кулинарную книгу. Ее можно назвать «Счастье обжорства» или «Радость толстяка», ведь рецепты блюд и соусов дороги сердцу маэстро не меньше, чем партитуры опер. Он и плакал-то в жизни всего два раза: на провале «Севильского цирюльника» и у себя на кухне, когда неловкий мальчишка-поваренок уронил на пол спагетти с соусом, только что приготовленным по новому рецепту. Конечно, об этом не следует знать поклонникам его опер. Пусть это будет самая важная тайна маэстро!

26 сентября 1868 года, позвав гостей на традиционный субботний музыкальный вечер, маэстро блистал изысканными блюдами собственного приготовления. Потом был концерт из его сочинений: молодые пианисты исполняли «Маленький вальс касторки», «Грехи моей старости», певцы пели его блистательные арии. Маэстро умилился и подытожил: «В юности я думал: существуют четыре действия радостной оперы, которую мы называем жизнью, – кушать, переваривать, петь и любить. Но теперь я понял, что ошибался в последовательности. Правильно так: кушать, любить и петь. А потом уже все это переваривать».

Через неделю маэстро слег. Доктора еще бурно лечили его, но 76-летний Россини быстро терял силы. В ночь на пятницу 13 октября маэстро еще попытался пошутить: «Кажется, началась пятница 13-го – темная дата, когда нечисть выходит на землю. Но разве ты, Мадонна, не хочешь забрать меня себе? Я призываю тебя, ты что, не слышишь?» Мадонна услышала. Через несколько часов, 13 октября 1868 года, она забрала своего маэстро. И там, в Царствии Небесном, он, должно быть, снова начал сочинять прекрасные оперы.

Русалочьи игры

Истории о русалках всегда притягивали деятелей искусств. Вот только сценический мир ставил спектакли на такие сюжеты с большой неохотой и даже боязнью. Вот только отчего – в чем тут загадка?

Известный бас Мариинского театра Карякин смерил высоченного красавца удивленным взглядом: «Чем тебя, Феденька, так приворожила «Русалка» Даргомыжского? Ты молодой певец, а хочешь петь партию старого безумного Мельника». Федор Шаляпин взъерошил свою кудрявую головушку и выдохнул: «Я в этой партии в Тифлисе большой успех имел. Хочу и здесь, в Петербурге, показаться. Да режиссер меня на роль никак не ставит!» Карякин хмыкнул: «Ладно, помогу. Но предупреждаю – дурная слава обо всех этих «русалках» идет!»

И.Н. Крамской. Русалки. 1871

Карякин оказался истинным товарищем – за час до последнего спектакля притворился внезапно больным: «Пусть Шаляпин споет!» Двадцатидвухлетнего Федора Ивановича срочно загримировали под старика Мельника. Старичок суфлер трогательно перекрестил начинающего певца, прошептав: «Глядишь, обойдется! Ты, Федя, на левой ноге три раза через левое плечо перевернись да сплюнь!» Шаляпин так и сделал. И его Мельник действительно дал ему возможность впервые блеснуть со сцены Мариинской оперы.

А вот бедняге Карякину обман не прошел даром – уже на другой день он свалился с настоящей болезнью. Болел долго и непонятно чем. Доктора выписывали разные лекарства. Шаляпин приносил приятелю «водочки для сугрева и лимонов для отдохновения». А старичок суфлер только вздыхал жалостливо: «Это ему русалки отомстили!»

Ох уж эти русалки! Историки и натуралисты утверждают, что их вообще никогда не было. Но поэты и писатели, художники и музыканты никогда не верили этим утверждениям и вдохновенно описывали романтическую жизнь водных красавиц. В разных странах мифы о русалках существовали еще со времен странствий Одиссея. Русалок звали по-разному – речными или озерными девами, ундинами или сиренами. Но основная история их трагической жизни оставалась неизменной: русалками становились девушки, утопившиеся от несчастной любви. В лунные ночи они заманивали мужчин своими чарующими песнями, чтобы утянуть под воду и тем самым отомстить за свои поруганные чувства. Ясно, что сей романтический сюжет не мог не привлечь поэтов и композиторов. Первая опера «Дева Дуная» появилась на сцене Венского театра в 1798 году. Композитор Фердинанд Кауэр был автором модных в то время песен-зингшпилей, но большую романтическую оперу создал впервые. Успех был ошеломляющим. С теми или иными переделками опера пошла по всему миру. Австрийский композитор стал знаменитостью. Но какую шутку сыграла с ним судьба! Весь его музыкальный архив – и собранные ноты, и собственные сочинения – в одночасье был смыт страшной волной наводнения, когда Дунай вышел из берегов. Что это было? Может, разгневанная дева Дуная решила покарать композитора? А может, она просто хотела иметь ноты его произведения у себя в подводном дворце?..