Курская битва. Перелом. Сражение на южном фасе Курской дуги. Крах операции "Цитадель" - Петр Букейханов Страница 68

Командир 29-го танкового корпуса генерал Иван Кириченко, который вместе со своим заместителем полковником Александром Егоровым (Александр Васильевич Егоров) находился в боевых порядках 31-й и 32-й танковых бригад (на командном пункте корпуса оставался начальник штаба полковник Евгений Фоминых), немедленно доложил об этом локальном прорыве Ротмистрову. Командующий танковой армией около 11 часов срочно отдал боевые распоряжения командующим 2-м танковым и 5-м гвардейским механизированным корпусами на сосредоточение и выдвижение в целях развития успеха. Однако прорвавшаяся группа была уже окружена эсэсовцами на территории совхоза «Комсомолец», в том числе танковой боевой группой танкового полка дивизии «Рейх», а затем уничтожена контратаками бронетехники, артиллерийским огнем прямой наводкой и бомбовыми ударами (майор Иванов погиб в бою). Попытки 2-го танкового батальона бригады под командованием капитана Андрея Евдокимовича Вакуленко установить связь с группой Иванова потерпели неудачу из-за нескольких танковых засад, оперативно устроенных противником на участке прорыва.

В то же время передовой танковый батальон 25-й танковой бригады полковника Николая Володина, которая действовала на левом фланге 29-го танкового корпуса, также попал в засаду. 362-й танковый батальон под командованием майора Георгия Мясникова атаковал в районе хутора Ямки, восточнее железнодорожной линии Курск—Белгород, с целью прорыва через хутор Сторожевое на хутор Ивановский Выселок и далее, к дороге Белгород—Обоянь. Однако, ненамного продвинувшись вперед, батальон натолкнулся на позиции 1-го панцер-гренадерского полка дивизии лейбштандарт СС «Адольф Гитлер» и роту самоходных противотанковых орудий истребительно-противотанкового дивизиона, оставленную здесь в ночь с 11 на 12 июля, чтобы обеспечить охранение совхоза «Сталинское отделение» (10 или 12 машин) ⁴²¹. Понеся серьезные потери, остатки батальона уже к 10 часам вышли из боя и заняли оборону в 1,5 км юго-восточнее этого хутора, на участке 2-го танкового корпуса (майор Георгий Афанасьевич Мясников погиб, по некоторым данным, он в звании подполковника командовал 25-й танковой бригадой практически еще в начале войны — в период с февраля по июль 1942 года). Действия бригады на флангах обеспечивала пехота 25-го мотострелкового батальона майора Зосимы Гри-горенко (был ранен в бою), легкие танки Т-70 из 25-го танкового батальона бригады, а также две батареи 76- и 122-мм САУ из состава 1446-го самоходно-артиллерийского полка капитана Михаила Лунева (Михаил Семенович Лунев — уроженец и житель Курской области, ранее командовал подразделением ствольной несамоходной артиллерии, убит выстрелом снайпера в марте 1944 года под Уманью). Мотострелки, легкие танки и САУ также понесли серьезные потери. Так, почти все боевые машины самоходных батарей были уничтожены или повреждены из-за неправильной тактики их применения — стремления экипажей сблизиться с противником.

По свидетельству генерала Ивана Лыкова (Иван Семенович Лыков) ⁴²², который в то время являлся заместитете-лем командира 1446-го полка по политической части (в звании майора), потери полка в боях 12 июля 1943 года составили до трети боевых машин. При этом командир одной из САУ — лейтенант Валентин Кубаевский, чья машина при сближении с противотанковой батареей противника была подбита выстрелом в корму и загорелась, осуществил таран танка «Тигр», в результате которого и танк и САУ были уничтожены, а их экипажи погибли. С другой стороны, по информации Франца Куровски ⁴²³, на правом фланге дивизии лейбштандарт СС «Адольф Гитлер», то есть именно на направлении атаки советской 25-й танковой бригады, 12 июля действовали всего три оставшихся боеготовыми танка «Тигр» из 13-й тяжелой танковой роты дивизии под общим управлением Михаэля Виттмана.

В ходе боя один из горящих советских танков протаранил «Тигр» под командованием шарфюрера СС Георга Лецша (Georg Lezsch, по прозвищу Панцер-генерал). Однако механик-водитель «Тигра» сумел задним ходом отвести свой танк от вражеской машины до того, как там взорвался боекомплект, после чего экипаж Лецша продолжил вести бой.

В связи с большими потерями командир 25-й танковой бригады полковник Володин свел всю оставшуюся боего-товой бронетехнику — 20 танков, в 25-й танковый батальон, который около 12 часов, при огневой поддержке со стороны 169-й танковой бригады 2-го танкового корпуса, предпринял новую атаку в направлении хутора Ивановский Выселок. Эта атака, проводившаяся на том же участке, но уже значительно меньшими силами (к атаке присоединилась лишь пехота 28-го гвардейского стрелкового полка 9-й гвардейской воздушно-десантной стрелковой дивизии), была вновь отбита противником. В результате из 69 боеготовых танков, с которыми бригада пошла в бой, было уничтожено и подбито 50 машин¹. Неудачные действия 25-й танковой бригады привели к тому, что левый фланг 29-го танкового корпуса остался без прикрытия, поэтому глубокий прорыв 31-й и 32-й танковых бригад корпуса в район совхоза «Комсомолец» мог теперь привести к их окружению.

Учитывая развитие ситуации, к 11:30 командование 5-й гвардейской танковой армии организовало нанесение согласованных сходящихся ударов по обороне противника в совхозе «Октябрьский» общими силами 18-го и 29-го танковых корпусов: 31-й и 32-й танковых бригад полковников Степана Моисеева и Алексея Линева и 170-й танковой бригады под командованием подполковника Василия Тарасова. Около 13 часов, благодаря совместным атакам этих танковых бригад с юга и севера, некоторым танковым, мотострелковым и стрелковым частям атакующих войск удалось преодолеть первую линию германской обороны на участке высота 252,2—совхоз «Октябрьский», где удерживал позиции 2-й батальон 2-го панцер-гренадерского полка дивизии лейбштандарт СС «Адольф Гитлер» майора Зандига. Однако дальнейшее продвижение русских было задержано почти километровым противотанковым рвом на южных окраинах совхоза, о котором командование 5-й гвардейской танковой армии не было заранее информировано, а в ходе предварительной рекогносцировки местности и разведки его не обнаружили (если только рекогносцировка и разведка районов предстоящего наступления, занятых противником, вообще проводились).

Оборонявшиеся в совхозе эсэсовские подразделения понесли большие потери, поэтому майор Зандиг отдал приказ отступать из совхоза, но своим отступлением его батальон увлек за собой 31-ю и 32-ю танковые бригады русских, которые с ходу наткнулись на противотанковое препятствие. В 6-й танковой роте под командованием оберштурмфюре-ра СС Рудольфа Риббентропа (Rudolf Ribbentrop, сын министра иностранных дел Германии Йоахима Риббентропа, Joachim Ribbentrop), находившейся на окраинах совхоза, четыре машины из семи были подбиты огнем с ближней дистанции, а три другие, оставшиеся незамеченными в дыму и пыли, стали двигаться в боевых порядках русских танков до того момента, пока они не оказались под огнем 2-го танкового батальона танкового полка дивизии лейбштандарт СС «Адольф Гитлер», скрытно расположившегося за 800 м позади рва; тогда эти три немецких танка остановились и стали расстреливать советские машины с тыла, подбив за короткое время 19 из них ⁴²⁴. В результате своей стремительной атаки некоторые советские танки упали в ров, а другие вынуждены были маневрировать прямо напротив позиций эсэсовского танкового батальона, чтобы пройти вдоль рва, преодолеть его по единственному отремонтированному немцами мосту вблизи от железнодорожной насыпи, а затем выйти на поле за совхозом. Высота северного склона рва составляла около 4,5 м, а южного — приблизительно 1,2 м, так что попавшие туда танки могли выбраться только в сторону противника, подставив под огонь уязвимые места боевой машины, либо продолжать бой во рву в качестве практически неподвижных мишеней.