Царь Давид - Петр Люкимсон Страница 68

Однако ключевая разница между синодальным переводом и переводом Штейнберга заключается в том, что слово "ва-исам" как в древнем, так и в современном иврите можно перевести и как "положил", и как "приставил".

Таким образом, если в синодальном переводе, да и в переводе Йосифона аммонитян положили под пилы и начали распиливать, затем долго били молотилками, потом раскраивали им головы топорами и уже после всего этого бросали заживо в печи для обжига кирпичей, то у Штейнберга их… приставили к этим самым пилам, молотилкам, топорам и печам и заставили выполнять различные строительные работы. Согласитесь, что разница существенная, меняющая само наше отношение к Давиду.

Штейнберг настаивает на правильности своего перевода, утверждая, что "…глаголы в этом стихе, равно как и в параллельном ему в 1Лп, 20, 3, выражают только порабощение аммонитян и принуждение к самым тяжелым работам. Об умерщвлении же их здесь и помину нет" ^[74]. Да это было бы и невозможно, отмечает Штейнберг, так как Пятикнижие Моисеево, объявляя аммонитян родственным евреям народом, запрещает даже затевать с ними войну без какого-либо серьезного повода.

Мидраш также утверждает, что Давид просто угнал в Иерусалим десятки тысяч аммонитян, приговорив их отбывать различные трудовые повинности, после чего они были отпущены домой.

* * *

Следующими войнами, которые пришлось вести Давиду, стали новые столкновения с филистимлянами. И вновь непонятно, кто именно стал их зачинщиками – евреи или филистимляне, однако последние, после того как все их соседи были завоеваны, явно чувствовали себя все менее и менее уверенно.

По всей видимости, Давид решил продвинуться еще дальше на юг и получить необычайно важную для торговли общую границу с Египтом. С этой целью он нанес удар по филистимскому городу Гезер, на помощь которому поспешили другие города-государства, да и в покоренном Гефе вдруг вспыхнул мятеж. Однако в итоге Давиду удалось нанести по филистимлянам столь мощные удары, что Гезер и другие города в итоге сочли для себя лучшим выходом покориться.

И вновь, описывая эти войны, Библия говорит, что в радах филистимлян были "великаны", с которыми пришлось вести бой героям армии Давида:

"И было после того: когда началась война с пелиштимлянами в Гэзере, тогда поразил Сибхай, хушитиянин, Сипайа, одного из детей великанов. И покорились они. И была еще одна война с пелиштимлянами, и поразил Эльханан, сын Яира, Лахми, брата Гольйата, гитиянина, у которого древко копья было, как ткацкий навой. И была еще одна война в Гате. И был там человек рослый, у которого было по шести пальцев – всего двадцать четыре. И он тоже родился от великана. И поносил он Исраэль. И поразил его Йеонатан, сын Шимы, брата Давида…" (I Хрон. 20:4-8).

Наконец – хотя Библия об этом напоминает лишь косвенно – исторические хроники свидетельствуют, что Давид захватил и часть финикийских земель – вплоть до Сидона, однако – странное дело! – видел при этом в финикийцах скорее союзников, чем покоренный народ, и предоставил им полную свободу действий. Впоследствии Соломон вообще вернул финикийцам большую часть этих земель, совершенно отказавшись от своего права на них.

Возможно, такая покладистость Давида по отношению к финикийцам объяснялась пониманием, что этот народ было куда выгоднее держать в торговых партнерах, чем в вассалах, используя при необходимости его мощный торговый флот.

К сожалению, нам почти ничего не известно о Давиде как дипломате, хотя многие историки предполагают, что он постоянно осуществлял дипломатические сношения с Египтом и вел войны при его молчаливой поддержке. Иначе и в самом деле трудно объяснить, почему египтяне спокойно смотрели на усиление Давида и не пытались прийти на помощь ни к одному из покоряемых им народов ^[75].

Одним из главных достижений Давида считается то, что он "приобщил Палестину к рынку, сложившемуся в восточном Средиземноморье, благодаря чему Палестина начинает играть большую роль как посредник в торговле между Вавилонией с одной стороны, Финикией и Малой Азией и Египтом – с другой" ^[76].

Любопытно, что если Библия объясняет причины по меньшей мере части войн, которые вел Давид, лишь эмоциональными мотивами (к примеру, войны с аммонитянами и моавитянами), то историки усматривают в них холодный политический расчет. Целью этих войн было не только отвести внешние границы страны подальше от земель, на которых непосредственно жили израильтяне, но и получить доступ к главным торговым путям, а заодно обеспечить территориальное пространство, позволяющее быстро перебрасывать войска из одной части страны в другую, и таким образом надежно защитить государство от любого внешнего врага.

"Если мы попробуем реконструировать стратегическую концепцию, лежащую в основе завоеваний Давида, – пишут Герцог и Гишон, – мы придем к заключению, что Давид был первым из палестинских правителей, который хорошо понял, что для полного и надежного господства над этой территорией – и, соответственно, безопасного существования – требовался контроль над всеми тремя основными путями, связывавшими Египет с Малой Азией и Месопотамией: приморской дорогой, дорогой по водоразделу и Царской дорогой. Под контролем Давида также находились второстепенные пути, в частности дорога через долину Иордана, и, что самое важное, по меньшей мере отдельные участки дороги, которая шла по краю пустыни и огибала район Трансиорданского плато с оседлым населением. Таким образом, держава Давида протянулась от Средиземного моря на западе до пустыни на востоке, при этом он беспрепятственно мог перебрасывать свои войска внутри страны по вышеупомянутым параллельным дорогам в случае внешней угрозы с севера или с юга" ^[77].

Но, как это часто бывает, будучи выдающимся государственным деятелем и полководцем, управляя разросшейся державой, Давид оказался не в состоянии навести порядок в собственном доме.

* * *

"От полонянок, находившихся в царском гареме, у Давида родилось четыреста сыновей. Все они, вопреки иудейскому закону, выбривали волосы на висках, а на затылке заплетали их в косы; заставляли носить себя в золотых паланкинах и в армии занимали места начальников и командиров; все они были задиры и драчуны, наводившие ужас на окружающих", – сообщает трактат Талмуда "Киддушин" ^[78].

Уже из этих слов можно понять, что, во-первых, Давид не уделял особого внимания своим сыновьям, а во-вторых, так как национальность у евреев наследуется по матери, большинство своих сыновей не считались евреями по рождению. Если они хотели стать таковыми, им надо было проходить гиюр – обряд перехода в иудаизм. Часть из них, вероятно, проходила через эту церемонию, часть – нет. Трудно даже сказать, знал ли Давид всех этих сыновей в лицо. По мнению исследователей, действительно "своими" сыновьями, которых он любил и в воспитании которых принимал участие, Давид считал лишь сыновей, рожденных от шести первых жен и Вирсавии, и именно они упоминаются в Библии поименно – шестеро сыновей, родившихся в Хевроне (II Сам. 3:2-8), и одиннадцать, родившихся в Иерусалиме (II Сам. 5:14-16).