Всемирная история в сплетнях - Мария Баганова Страница 68

Началось все с того, что молодой дворянин Годен де Сент-Круа по какому-то несерьезному обвинению угодил в страшную тюрьму Бастилию. Пробыл он там недолго, но в камере успел познакомиться с неким итальянцем, посвятившим его в аптечные тайны. Выйдя на свободу, Сент-Круа был исполнен энтузиазма и мечтал проверить откровения таинственного итальянца на практике. Он снял небольшую квартирку в небогатом квартале столицы и устроил там алхимическую лабораторию. Первые опыты на животных оказались удачными: несколько несчастных кошек скончались в мучениях. Но Сент-Круа этим не удовлетворился. Он посвятил в свою тайну любовницу — Мари-Мадлен де Бренвильи.

У маркизы де Бренвильи была горничная — девица Франсуаза Руссель. Однажды за завтраком госпожа угостила ее ветчиной и смородиновым вареньем. Ветчину девица съела, а варенье лишь попробовала — на кончике ножа. Вскоре после этого она испытала сильнейшую боль в животе. Бедняжке казалось, что все ее внутренности колют изнутри острыми иглами. Ее мутило, голова раскалывалась, и были минуты, когда девушка думала, что расстанется с жизнью. Но то ли яда оказалось недостаточно, то ли Франсуаза была очень сильной и здоровой — она выжила. Сент-Круа сделал соответствующий вывод и приготовил более концентрированный яд.

По обычаю многих знатных и богатых людей того времени де Бренвильи имела обыкновение навещать больницы для бедных, принося пациентам разное угощение. После ее очередного визита состояние многих больных резко ухудшилось и вскоре почти все они скончались.

Любовники были вполне удовлетворены результатами своего второго опыта и теперь решили применить яд с пользой для себя. Мадам де Бренвильи в некотором роде повезло: ее муж был совершенно не ревнив. Она почти открыто встречалась с Сент-Круа, показывалась с ним в обществе — он не обращал на это внимания. А вот отец прекрасной маркизы был воспитан по-старинке и не мог мириться с выкрутасами дочери, неоднократно делая ей замечания. Желая избавиться от поучений, а заодно и получить наследство, Мари-Мадлен решила попотчевать папашу ядом.

После пикника, на котором дочка угостила старика бульончиком, тот прожил еще несколько дней. Все это время его мучили рвота, страшные боли в желудке и ощущение жара, словно сжигавшего его изнутри. Заботливая дочь не отходила от отца, ухаживая за ним, и горько рыдала на похоронах.

Увы, завещание обмануло ожидания прекрасной маркизы: большая часть отцовского состояния отошла ее братьям. А те имели наглость указать Мари-Мадлен на ее связь с Сент-Круа и потребовать от сестры «вести себя прилично».

Надо ли говорить, что вскоре оба заболели той же «наследственной хворью», что и их отец? На этот раз врачи, лечившие больных, призадумались, но симптомы были им совершенно незнакомы, и они не могли категорично утверждать, что имеют дело с ядом.

Возможно, все сошло бы с рук очаровательной де Бренвильи, но она была столь неосторожна, что записала историю всех отравлений и, вложив листы в конверт, запечатала его, озаглавив «Моя исповедь». Аналогичный документ составил и ее любовник — Сент-Круа. Им же было написано несколько писем к Мари-Мадлен и другим лицам, из которых можно было заключить, что совершено преступление.

Он продолжал свои опыты с ядами, не обращая внимания на то, что его собственное самочувствие ухудшается. Работая в своей лаборатории, он защищал лицо стеклянной маской, чтобы не вдыхать ядовитые испарения, но часть из них просачивалась под стекло и отравляла самого убийцу. Однажды ему совсем не повезло: когда он склонился над ретортой, маска слетела, и Сент-Круа, вдохнув отравленный пар, тут же рухнул замертво. Квартирная хозяйка, обнаружив тело, решила не привлекать к себе внимания, поэтому она убрала осколки маски, выбросила реторту с ядом и только после этого вызвала полицию.

Но, несмотря на уборку, в комнате осталось достаточно улик, чтобы полицейские со временем заподозрили неладное. К сожалению, они слишком поздно сообразили, с чем имеют дело и из чувства стыдливости сожгли конверт с «Исповедью» преступника, но даже из прочитанных писем и прочих бумаг покойного выяснилось, что он изготавливал и продавал яды. Среди прочих бумаг нашлась и долговая расписка де Бренвильи: любовь любовью, но негодяй брал деньги даже со своей подруги. Были найдены и запасы самих этих ядов.

Внимание полиции обратилось к Бренвильи, однако она успела бежать из Парижа. А вот запечатанный ею конверт с надписью «Моя исповедь» попал в руки полиции. На этот раз стражи порядка не стали его сжигать, а прочли очень внимательно. Им открылись страшные вещи: кроме уже описанных злодеяний маркиза признавалась, что убила свою дочь, ревнуя к красоте и молодости девушки-подростка.

Из писем мадам де Савиньи

«Г-жа де Бренвильи оповещает на с в своей исповеди, что в семь лет она утратила невинность, что продолжала в том же духе, что отравила своего отца, братьев и одного из своих детей, что сама травилась, чтобы испробовать противоядие; даже Медее далеко до нее».

Де Бренвильи скрылась в городе Льеж в монастыре, и в силу несовершенства законодательства не было возможности добиться ее выдачи. Тогда один из полицейских по фамилии Дегре пошел на довольно сомнительный с точки зрения морали ход: он выдал себя за поклонника маркизы. Той исполнилось уже сорок пять лет, но она все еще оставалась привлекательной женщиной. Маркиза, соскучившаяся по мужскому вниманию, поверила ему и согласилась на свидание. Увы, вместо любовных ласк ее ждал арест. Началось довольно длительное следствие, в ходе которого использовались и записи самой маркизы, и сохранившиеся бумаги де Сент-Круа, и показания свидетелей. Несмотря на то что де Бренвильи был предоставлен защитник, который действовал весьма умело, сомнений у судей не осталось: маркизу признали виновной в восьми смертях и приговорили к смертной казни и пытке водой. Судьи пытались дознаться, не было ли у нее сообщников, и стремились выяснить состав употреблявшихся ею ядов. В несчастную преступницу влили пятнадцать литров воды, растянув ее на дыбе, но признаний не получили. Ее обезглавили на Гревской площади в июле 1676 года. Мертвое тело предали огню, что дало повод знаменитой писательнице мадам де Савиньи пошутить: «Дым развеялся над Парижем, мы все его вдохнули, и как бы нам теперь не пришло желание кого-нибудь отравить». Ох, как она была права!

Дело де Бренвильи заинтересовало самого короля. Несколько лет назад он потерял горячо любимую кузину Генриэтту. Молодая женщина умерла при очень странных обстоятельствах: она попросила пить, и, достав ее чашку из шкафа, ей налили подслащенной воды с цикорием из общего графина. Сразу после этого Генриэтта почувствовала страшные, нестерпимые боли в животе и спустя несколько часов скончалась. Вскрытие, проведенное по приказу Людовика, не обнаружило ни признаков яда, ни следов болезни. Врачи не сумели сказать, почему она умерла, зато объяснение придумали придворные.

У мужа Генриэтты, Филиппа Орлеанского, был любовник — шевалье де Лоррен, по общему мнению, человек жестокий и безнравственный. Генриэтта его терпеть не могла, а он не выносил Генриэтту. Доконал мадам случай, когда ее супруг Филипп появился на балу в женском платье, с женской прической и украшениями, под руку с де Лорреном. Весь вечер парочка была неразлучна, откровенно милуясь и кокетничая.