Повседневная жизнь французов во времена религиозных войн - Жан Мари Констан Страница 67
Повседневная жизнь французов во времена религиозных войн - Жан Мари Констан читать онлайн бесплатно
Часть дворян служила в армии и получала командные должности — например, Гййом де Бри, сеньор де Ламотсеран из прихода Дусель, что на севере департамента Верхний Мен. Историк того времени, роялист де Ту в своей «Всемирной истории» писал, что де Бри «известен своими грабежами и разбоем». Де Ту обвинял де Бри в том, что тот «морил голодом и мучил» протестантов, когда те отказывались платить ему выкуп, и утверждал, что де Бри «эти варварские поступки совершал под прикрытием борьбы за веру». Попав в плен, де Бри предстал перед судьями Парижского парламента, состоявшими из роялистов, вынужденных бежать в Тур. Несмотря на протесты обвиняемого, суд отказался признать его военнопленным и приговорил к смертной казни; приговор был приведен в исполнение, и никто не выступил в его защиту. Впрочем, Ив Мажистри, приходской священник-лигист из Люда, написал и издал памфлет, разоблачавший пародию на правосудие, жертвой которой, по его мнению, стал де Бри, ибо приговорен этот дворянин был судом недружественным, а следовательно, пристрастным.
Невозможно подсчитать количество авантюристов, появлявшихся то в одной, то в другой провинции и использовавших сложившуюся ситуацию для личного обогащения. В политическом плане этих авантюристов следует рассматривать как маргиналов, даже если они были в силах разгромить и разграбить целую провинцию. Разумеется, действия их вызывали возмущение населения, прекрасно понимавшего, что под видом борьбы за те или иные идеи эти люди сколачивали свое личное состояние и поднимались по социальной лестнице. В наказах 1576 года, составленных в приходе Лалупе селения Перш-Гуэ бальяжа Шартр, говорится: «Множество подавшихся в наемники ремесленников и прочих бездельников, оставивших свое ремесло и свое искусство, под прикрытием смуты взяли в руки оружие и принялись грабить и обижать простой народ, жить, не соблюдая порядка, совершать дурные поступки и присваивать себе дворянские титулы».
В своем исследовании, посвященном гасконским капитанам периода Религиозных войн, Вероник Ларкад показала, что из каждых двадцати трех капитанов половина была выходцами из простонародья. Так, например, из двадцати трех капитанов пятеро прежде были простыми солдатами, трое — крестьянами, трое — ремесленниками и двое — торговцами.
Все эти люди сумели извлечь выгоду из гражданской войны, однако ни один из них не принадлежал к классу дворян, то есть классу, способному повлиять на ход истории. Стратегические позиции в социальной и политической сферах принадлежали среднему дворянству.
Пристально исследуя ход событий, замечаешь, что люди, чьи имена чаще всего встречаются рядом с именами сильных мира сего — принцев крови, герцогов и пэров Франции, являлись провинциальными дворянами, богатыми, сильными, обладавшими собственной клиентелой, которая следовала за ними на войну. Провинциальные дворяне составляли основу армии, становились капитанами вольных отрядов и губернаторами городов и крепостей, королевскими наместниками в провинциях. Они служили связующими звеньями между королем и дворянством в целом, между знатным сеньором и дворянами края, где этот сеньор проживал. Так, когда Бове-Нанжи приезжал к себе в родовой замок в Бри, то, по его собственным словам, к нему с визитами толпами являлись местные дворяне, которых он, в случае необходимости, мог позвать с собой на войну.
В 1986 году на коллоквиуме в Оксфорде я предложил назвать эту стратегическую группу населения «средним дворянством» (noblesse seconde). Такого названия в архивных документах никто не встречал, в процессе исследования оно с самого начала было применено для удобства номинации. Постепенно по ходу работы становилось ясно, что данное определение соответствует определенной политической и социальной реальности. Лоран Буркен посвятил свою диссертацию «Среднее дворянство и власть в Шампани в XVI и XVII веках» именно этой социальной группе, сформировавшейся в царствование Франциска I, точнее около 1530 года, для охраны провинции от могущественных соседних государств, граничащих с ней на востоке, а именно герцогства Лотарингского, но главным образом Священной Римской империи германской нации.
Старинные дворянские роды, выделявшиеся на общем дворянском фоне эпохи, изначально были не слишком многочисленны: Англюры, Шуазели, Дан-тевили, Клермоны… Мужчины из этих семей занимали ответственные военные должности в городах и крепостях. Позднее к ним добавились другие семейства: Ленонкуры, Агеры, Ливроны.
Во время Религиозных войн герцог де Гиз, будучи губернатором Шампани, всеми силами старался сохранить свое влияние на дворян управляемой им провинции. Создавая ему противовес, Генрих III привлек на свою сторону «средних» дворян, назначив Дантевиля, занимавшего прочные позиции в регионе, наместником Шампани. Однако, несмотря на такую выгодную должность, Дантевиль сумел воспользоваться своим положением только в конце 1588 года, то есть после убийства Меченого.
В Шампани «среднее» дворянство никогда целиком не зависело от Гизов. Местные дворяне воздержались от участия в крестовом походе сторонников Низов против протестантов Шампани, лишив в очередной раз главу Лиги поддержки влиятельной дворянской группы. В 1588 году во время выборов в Генеральные штаты Гизы пытались убедить население избрать депутатами от дворян своих ставленников. Но в результате среди восьми депутатов людей Гизов оказалось всего двое: один из Шомон-ан-Бассиньи, другой из Труа. Роялисты полностью контролировали дворянскую среду Шампани. Так же обстояли дела и в других пограничных провинциях — Верхней Нормандии и Пикардии. Внутри королевства положение было иным. По данным историка Лорана Буркена, в Анжу, провинции, присоединенной к владениям короля Франции при Людовике XI, «среднее» дворянство состояло не из воинов, а из нотаблей, занимавших важные военные должности.
Уроженцы Анжу с трудом находили общий язык с патрициатом города Анже, столицы провинции. Городские власти, пользовавшиеся широкой автономией, мечтали со временем вновь сделать Анже великим городом, каким он был во времена короля Рене, мифической эпохи всеобщего процветания. Когда брат Генриха III, знаменитый герцог Алансонский, вернул своему уделу статус княжества, городские власти решили, что эти времена настали.
По мнению Мишеля Кассана, в Лимузене насчитывалось всего пять семейств «средних» дворян: граф де Вантадур, виконты де Тюренн и де Помпадур, Ноайли и Лезескары. В Босе во времена Религиозных войн только два семейства местных уроженцев могли рассматриваться как представители «среднего» дворянства: Прюнеле и Аллонвили. Дворянские семейства, прибывшие в Бос из других провинций с целью приобрести здесь недвижимость, пользовались определенным уважением, однако смешанным с недоверием, особенно из-за роли, сыгранной этими семействами — Анженами и Эскубло де Сурди — при прежних суверенах:
«Средние» дворяне, каковы бы ни были возложенные на них миссии, постепенно переставали быть провинциалами. Их судьба, подобно судьбе анжуйца Бриссака, бургундца Таванна, шампанца Шуазеля, всегда была связана с судьбой нации. Королевская власть выбирала из рядов «среднего» дворянства военачальников и губернаторов. При Генрихе II блестящую карьеру сделали уже известные нам Монморанси и маршал де Сент-Андре; при Генрихе III в кулуары власти пришли новые люди, такие как Жуаез и д'Эпернон, ставшие герцогами и пэрами Франции и взвалившие на свои плечи огромную политическую и военную ответственность. Их отцы были наместниками в южных провинциях Франции. В первой половине XVII века в круг «средних» дворян вошли Люинь и Ришелье. Многие семейства держались на достигнутом уровне, некоторые, подобно Бриссакам и Шуазелям, возносились еще выше, а кто-то, как, например, Дайоны из Люда, исчезал с политической арены.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments