Александр Македонский. Убийство в Вавилоне - Грэм Филлипс Страница 67

Пердикка, все еще злой на организаторов недавних волнений, втайне от своих соратников внезапно объявил о том, что на следующий день будет проведен смотр войскам… Выведя воинов в полном вооружении в поле, он, проезжая вдоль строя, с общего согласия приказал, чтобы мятежников из каждой части тайно предали смерти.

Многих пехотных начальников вытащили прямо из постелей и казнили на месте. Среди них оказался и Мелеагр, оставшийся практически без охраны. Теперь, после его убийства, Пердикка и Селевк могли навязать всем собственную волю. Окончательное решение выглядело следующим образом. Формально царем продолжал оставаться Арридей, но Пердикка становился при нем регентом и главнокомандующим всеми вооруженными силами государства. Что касается остальных, то Антипатр оставался правителем в Европе, его сын Кассандр получил под свое начало греческую и македонскую пехоту; Птолемей, который командовал всего лишь телохранителями, тем не менее стал правителем Египта; Неарх стал наместником Ионии (на западной оконечности Малой Азии); македонский полководец Антигон получил в управление восточную часть Малой Азии, а Селевк стал первым советником и помощником регента.

Весь этот хаос, продолжавшийся почти неделю после смерти вождя, вся эта чехарда событий тем не менее довольно убедительно говорят о том, что Селевка мы можем смело вычеркнуть из списка подозреваемых. В самом деле, Селевк командовал гипаспистами, т. е. элитными войсками. Почему он так долго не вводил их в дело? Когда Александр умер, гипасписты были единственной организованной силой в Вавилоне. И хотя их насчитывалось всего около 6000 человек, они легко могли захватить власть в обстановке полного бедлама, который воцарился в столице сразу после смерти царя. Это было хорошо обученное элитное подразделение, подчинявшееся единственному командиру, тогда как вся остальная армия на тот момент оказалась раздробленной на группировки и деградировала без вождя, не зная, кому починяться. К несчастью для Селевка, когда произошли все эти драматические события, его элитные бойцы были не в состоянии вообще хоть что-то сделать. Как рассказывается в «Истории…», 1 июня, когда Александр почувствовал себя плохо во время поминального пира, его гипасписты все как один праздновали после похорон Гефестиона. На следующий день, когда стало ясно, что жизнь царя в опасности, Селевк попытался привести их в чувство, однако большинство из них даже не могли встать с постели. А потом, после первого приступа болезни, Александр явно пошел на поправку, и веселье продолжилось. В течение нескольких дней гипасписты напивались до беспамятства. Когда же царь все-таки умер, его верные телохранители только-только начали приходить в себя. Однако собрать их вместе не представлялось возможным, так как они разбрелись по всему городу. Так что мы со своей стороны можем сделать вывод, что если бы именно Селевк задумал убийство царя, то непременно заранее подготовился бы к его смерти и нипочем не позволил бы своим людям пуститься во все тяжкие. Не подлежит никакому сомнению, что Селевк мечтал о власти и почти наверняка строил планы по ее захвату. Об этом говорит хотя бы то, что через несколько лет он стал правителем огромного государства, названного в его честь царством Селевкидов и просуществовавшего почти два с половиной века. Однако в обоих случаях, когда, как нам кажется, Александру дали яд, Селевк оказался прискорбно не готов к подобному развитию ситуации. Следовательно, если он оказался не готов к тому, чтобы воспользоваться смертью Александра, значит, и к покушению на царя не имеет никакого отношения. Поэтому мы с чистой совестью можем вычеркнуть его из числа подозреваемых.

Те же самые события, которые последовали немедленно за смертью Александра, дают нам основание отвести подозрения еще от одного участника пира. Мы говорим об Антипатре, или, если угодно, о его сыне Иолае, который мог действовать от имени и по поручению отца. Большинство античных источников упоминают о слухах, что именно Антипатр отравил Александра Македонского, однако все древние авторы тут же отвергают подобное предположение. Пожалуй, лишь Диодор отнесся к этим слухам очень серьезно: