«Соколы», умытые кровью. Почему советские ВВС воевали хуже Люфтваффе? - Андрей Смирнов Страница 67

Переходя к оценке эффективности вооружения и оборудования Ил-2, подчеркнем прежде всего, что всю войну «горбатые» не имели более или менее удовлетворительных прицельных приспособлений! Как уже отмечалось, прицел ПБП-1б, устанавливавшийся на штурмовиках в 1941 г., при общепринятой тогда практике ударов с бреющего полета оказывался практически бесполезен – цель набегала и скрывалась из глаз слишком быстро, чтобы пилот успел воспользоваться этим достаточно сложным прибором. Поэтому во фронтовых частях ПБП-1б, как правило, снимали и до середины 1942 г. целились... на глазок – выпуская по цели пулеметную очередь и доворачивая самолет в зависимости от того, куда ложилась трасса (а бомбы сбрасывая по выдержке времени). Для бомбометания с горизонтального полета с высот более 50 м осенью 1941-го стали пользоваться прицельными метками, нанесенными на лобовое стекло фонаря кабины и капот самолета, – но они также «были неудобными в использовании», а главное, «не обеспечивали требуемой точности бомбометания»70. А с середины 1942-го – когда штурмовики стали практиковать удары с пологого пикирования и когда мог бы пригодиться ПБП-1б – все Ил-2 снабжались в качестве прицела примитивным механическим визиром ВВ-1 (состоявшим из мушки-штыря и перекрестья на лобовом стекле фонаря кабины – «подводишь перекрестье под штырь и бросаешь»71). Хотя Е.Черников и утверждает, что «требуемую точность стрельбы и бомбометания с пологого пикирования» ВВ-1 обеспечивал, испытания показали, что точность прицеливания с помощью этого визира была меньше, чем при использовании коллиматорного прицела ПБП-1б72. «Бомбы сбрасываем «на глазок», по своим ощущениям», «все на интуиции», – откровенно характеризуют бомбометание с Ил-2, оснащенного визиром ВВ-1, воевавшие в 1943—1945 гг. соответственно в 312-м штурмовом авиаполку 233-й штурмовой авиадивизии и 211-м (затем – 154-й гвардейский) штурмовом авиаполку 307-й штурмовой авиадивизии Н.И.Штангеев и Ю.С.Афанасьев. Даже такую «точечную» цель как паровоз, вторит им сражавшийся в 1944 г. в 566-м штурмовом авиаполку 224-й штурмовой авиадивизии Л.С.Дубровский, приходилось бомбить «на глазок»...73

При бомбометании с горизонтального полета с высот более 50 м, по крайней мере, в 621-м штурмовом авиаполку 307-й штурмовой авиадивизии еще и в 1944—1945 гг. использовали в качестве прицела все те же прицельные метки на капоте (а равно сам капот – сбрасывая бомбы в тот момент, когда нос самолета закрывал цель, а выбранный заранее в стороне от цели ориентир оказывался в створе дугообразных меток)...

О том, что бомбометание с Ил-2 продолжало мало чем отличаться от неприцельного, свидетельствует откровенное признание воевавшего в 1944—1945 г. в 15-м гвардейском штурмовом авиаполку 277-й штурмовой авиадивизии В.Г.Аверьянова: «Правда, настоящего бомбардировочного прицела у штурмовиков не было, но мне кажется, он им и не был нужен. Для чего он? Там некогда прицеливаться! То же относится и к РС – летели, пугали»74. Выходит, своими бомбами Ил-2 и в конце войны противника больше пугал?

А приведенная выше оценка немецких офицеров-фронтовиков, согласно которой «положительных успехов» в борьбе с танками «непосредственно на поле боя» «горбатые» даже в начале 1945 г. добивались лишь «время от времени», – эта оценка станет понятнее, если мы учтем низкую в действительности эффективность такого устанавливавшегося на части Ил-2 (и всячески превозносимого в советской литературе) оружия как 37-мм пушка НС-37. Точнее, низкую эффективность системы «штурмовик Ил-2 – две пушки НС-37» (около тысячи таких «илов» было выпущено в апреле 1943 – январе 1944 г. специально для борьбы с немецкими танками).

Сами по себе бронебойно-зажигательные снаряды пушки НС-37 с дистанции до 500 м могли пробить любые бронелисты распространенных тогда в вермахте самоходных артиллерийских орудий «Мардер II», «Мардер III» и «Веспе», а при стрельбе с планирования под углом 5—10° – и 30-мм бортовые и кормовые листы средних танков PzKpfwIII и PzKpfwIV и самоходок StuG40, StuGIV и JgdPzIV/70. Кроме того, они выводили из строя любой немецкий танк или самоходку попаданиями в ходовую часть – причиняя последней существенные разрушения75. Однако вероятность попадания в танк из НС-37 была очень мала. При стрельбе обычным фронтовым способом – с пикирования под углом 30° с дистанции 300—400 м – по PzKpfwIV она даже у хорошо подготовленного летчика не превышала 4—7%76 – так, что для гарантированного поражения одного танка требовалось высылать 15—25 Ил-2 (а при средне или слабо подготовленных летчиках – и еще больше)... Дело в том, что мощная НС-37 обладала очень большой силой отдачи («когда огонь открываешь, ощущение, что самолет останавливается», после стрельбы «весь самолет начинал дышать, разбалтывался»77). Из-за этого ведущий огонь штурмовик совершал «клевки» в вертикальной плоскости, а поскольку две подвешенные под крылом пушки стреляли несинхронно, сила отдачи каждой из них еще и попеременно разворачивала самолет то вправо, то влево. Наводка, естественно, сбивалась, и избежать необходимости прицеливаться в ходе атаки заново можно было, лишь стреляя короткими очередями – по 2—3 снаряда. Но это тоже уменьшало вероятность попадания, а рассеивание снарядов все равно оставалось слишком большим. (При стрельбе же из одной пушки самолет после первого же выстрела разворачивало в сторону этого орудия настолько, что пилот не успевал вновь прицелиться до самого выхода из атаки.) Добавим, что целиться на «иле» с НС-37 вообще было непросто: установка под крылом двух тяжелых, в массивных обтекателях орудий обусловила большой разнос масс по размаху крыла, а это сделало «противотанковый» «Ильюшин» весьма сложным в пилотировании. В общем, при слабой подготовке большинства советских летчиков-штурмовиков (о ней см. в четвертом разделе этой главы) Ил-2 с НС-37 как противотанковое средство оказался малоэффективен – почему постановлением Государственного Комитета Обороны от 12 ноября 1943 г. и был снят с производства.

В борьбе с немецкими танками на поле боя не могли помочь и введенные в 1943 г. в арсенал Ил-2 132-мм реактивные осколочно-фугасные снаряды РОФС-132, прямым попаданием выводившие из строя любую бронетехнику вермахта (танки PzKpfwIII и часть самоходок – даже при разрыве в 3 м от машины!), а главное, обеспечивавшие бóльшую по сравнению с РС-132 кучность стрельбы78. Уже во второй половине 1943-го боевые порядки немецких танковых частей стали настолько рассредоточенными, что и при возросшей кучности эффективность применения «эрэсов» против танков осталась неудовлетворительной...79

Несколько преувеличивалась в советской литературе эффективность и такого противотанкового оружия Ил-2 как появившиеся летом 1943 г. 1,5—2,5 кг кумулятивные противотанковые бомбы ПТАБ-2,5-1,5. Правда, советские конструкторы на этот раз оказались выше всяческих похвал. Одного попадания ПТАБ-2,5-1,5 было достаточно, чтобы вывести из строя (в большинстве случаев – безвозвратно) любой немецкий танк или самоходное орудие – а на борту штурмовика могло поместиться от 192 до 220 таких бомб. При сбрасывании их с горизонтального полета на скорости 340—360 км/ч с высоты 200 м в каждые 15 квадратных метров полосы длиной 190—210 м и шириной 15 м попадала одна ПТАБ80. А так как самые распространенные в 1943—1945 гг. в вермахте средние танки PzKpfwIV Ausf.G, H и J и тяжелые PzKpfwV «Пантера» занимали площадь соответственно около 17 и около 23 квадратных метров81, один Ил-2 в одном заходе гарантированно уничтожал ПТАБами все машины этих типов, оказавшиеся в пределах указанной полосы! И в первые дни Курской битвы – когда были впервые применены кумулятивные бомбы – эффективность ударов Ил-2 по танкам действительно значительно возросла. Так, 7 июля 1943 г. два удара 79 самолетов 1-го штурмового авиакорпуса 2-й воздушной армии Воронежского фронта по скоплению техники мотопехотной дивизии СС «Тотенкопф» в районе Сырцево – Яковлево (на южном фасе Курской дуги) привели – как показала в тот же день дешифровка фотоснимков поля боя – к поражению более 200 танков, самоходок и бронетранспортеров82. Эта цифра, по-видимому, является все-таки завышенной83, но о безусловном росте в те дни потерь немецких танков от ударов Ил-2 свидетельствует и признание Ф.фон Меллентина, возглавлявшего тогда штаб наступавшего на южном фасе Курской дуги 48-го танкового корпуса вермахта. 5 июля 1943 г., указывает он, в мотопехотной дивизии «Великая Германия» «многие танки стали жертвой советской авиации»84; по-видимому, это была работа 291-й штурмовой авиадивизии 2-й воздушной армии, чьи Ил-2 также использовали кумулятивные бомбы. Не случайно и то, что уже через несколько дней после начала Курской битвы немецкие танкисты перешли к значительно более рассредоточенным походным и предбоевым порядкам...