В постели с Елизаветой. Интимная история английского королевского двора - Анна Уайтлок Страница 67

Принимая французских посланников, Елизавета выказывала им большую милость, говорила о своем желании выйти замуж и сама заговаривала о разнице в возрасте; Анжу, по ее словам, годился ей скорее в сыновья, чем в мужья. [753]Она считала, что религиозные противоречия можно преодолеть, однако сомневалась в искренности намерений герцога. В прошлом герцог и его брат уже разочаровывали ее, и теперь Елизавета настаивала, чтобы герцог доказал свою любовь, прибыв к ней лично. [754]Казалось, Елизавета наконец позволила себе задуматься о том, что выйдет замуж; возможно, она поняла, что другого случая у нее уже не будет.

Многие выступали резко против такого брака. Когда летом двор находился в Норидже, лорд-мэр Лондона, стойкий протестант, поручил драматургу Томасу Черчъярду поставить пьесы, в которых критиковалось возобновление брачных переговоров с Анжу, Елизавету призывали остаться незамужней. Именно тогда ее впервые публично назвали Королевой-девственницей. [755]В живой картине «Падение Купидона с небес» Венера и ее сын Купидон, «изгнанные с небес», падают на землю, где встречают философа и Непорочную деву, которая говорит об их греховности. Затем Непорочность передает лук и стрелы Купидона королеве со словами, что она может делать с ними «что хочет» и «учится стрелять, в кого ей пожелается», так как «никто не может ранить сердца ее величества», и она избрала «лучшую жизнь» в безбрачии.

В связи с переговорами о браке с Анжу смысл был предельно ясен.

* * *

Намерения герцога Анжуйского проявились во всей серьезности на следующий год. Он написал Елизавете несколько страстных писем, обещая бессмертную любовь. В январе 1579 г. его лучший друг и доверенный слуга, Жан де Симье, барон де Сен-Марк, прибыл в Англию, чтобы задобрить королеву подарками и драгоценностями и обсудить брачный договор. [756]Елизавета быстро увлеклась Симье, и следующие два месяца они часто проводили время с глазу на глаз – иногда по три раза на дню. На публике она откровенно флиртовала с французом, называя его своей «обезьяной» – латинский каламбур, основанный на его фамилии, – и развлекала гостя бесчисленными пирами, рыцарскими турнирами, представлениями и танцами. Она подарила ему перчатки, платки и свой миниатюрный портрет, чтобы Симье передал его герцогу. [757]Когда советники Елизаветы узнали, что Симье, с разрешения королевы, входил к ней в опочивальню, чтобы похитить носовой платок и ночной чепец как «сувениры» для своего хозяина, они пришли в ужас и назвали поведение Симье «недостойным мужчины, принца, французским сватовством». Судя по всему, однажды утром Елизавета также вошла в спальню Симье, когда он одевался, и настаивала, чтобы он беседовал с ней «в одном камзоле». [758]Позже Мария Стюарт будет повторять сплетню о том, что Елизавета вступала с Симье в половые отношения.

Французский посол Мишель де Кастельно, сеньор де Мовиссьер, писал, что от ухаживаний Елизавета помолодела. «Такие речи омолаживают королеву, она расцвела и стала более хорошенькой, чем была пятнадцать лет назад. Ни одна женщина и ни один врач, знающий ее, не сомневаются в том, что во всей стране есть женщина, более подходящая для деторождения, чем она». [759]Симье придерживался осторожного оптимизма относительно брака с Анжу. Он писал: «Надо подождать, пока не опустится занавес, не задуют свечу и муж не окажется в постели». [760]Екатерина Медичи в переписке с королевой Англии выражала те же чувства: она не будет довольна, пока не увидит своего сына и Елизавету вместе в постели. [761]

В первое воскресенье поста Елизавета прослушала проповедь, в которой пророчествовалось, что брак приведет к уничтожению королевства. Проповедник утверждал, «что браки с иностранцами могут закончиться только одним – гибелью страны», а затем напомнил о том, как королева Мария «вышла за иностранца и многих… мучеников сжигали по всей стране». Не дослушав проповедь до конца, Елизавета выбежала вон. [762]Столько проповедников «пылко предостерегали против брака», что, по словам Джорджа Талбота, сына графа Шрусбери, Елизавета запретила священникам хоть как-то упоминать в проповедях о браке. [763]

Весной 1579 г. в Тайном совете разгорелся спор. Там все больше росли подозрения, что Филипп Испанский намерен притязать на португальский престол. Недавно коронованный король Португалии, пожилой кардинал-католик, мог скоро умереть, не оставив потомства. Возникала угроза того, что Филипп унаследует государство на берегах Атлантики и заморские владения Португалии, что даст ему необходимые средства для захвата Нидерландов и вторжения в Англию. [764]Сесил считал, что брак с Анжу – единственный надежный способ противостоять новой угрозе. В противном случае, заявил он, «ее величество останется одна, без помощи кого-либо из могущественных правителей… и ослабленная дома». По его мнению, более всего следовало опасаться «объединения королей Испании и Франции вместе с папой римским, императором Священной Римской империи и другими». Вместе они являли собой мощную католическую угрозу; он считал, что они способны развязать восстание в Англии и Ирландии, помочь католикам в Шотландии и начать «общую войну их объединенными силами» против Англии. Выйдя за Анжу, Елизавета заключит союз с Францией, который расколет католическую коалицию, укрепит гугенотов и «вынудит короля Испании пойти на разумное перемирие со своими подданными [в Нидерландах]». [765]