Ледяные небеса - Мирко Бонне Страница 67

— Превосходно! — наконец говорит Уорсли. Он только что мысленно разместил запасные носки в носовой части шлюпки. — Вы подумали обо всем. Не хватает только разных мелочей для мореплавания. Или вы рекомендуете плыть без компаса и секстанта, мистер Блэкборо?

— Нет. Все мелочи у меня в голове: компас, секстант, бинокль, карты, навигационные справочники, ледоруб, барометр-анероид. Все готово, сэр.

Но это не все, что мы возьмем на борт. За завтраком в пасхальный понедельник Шеклтон просит каждого из двадцати двух остающихся на острове дать по одному предмету из их личных вещей. Каждый должен дать что-нибудь маленькое и легкое, и каждый, если хочет, может написать письмо, которое мы обещаем отправить домой с первым же почтовым пароходом, уходящим с Южной Георгии.

Многие слишком слабы, чтобы писать. Большими покрасневшими глазами на меня смотрят Хау и Маклеод, которые всю ночь растапливали лед и заполняли образовавшейся водой два бочонка для «Кэрда». «Знаю как» передает мне фото своей жены, на обратной стороне которого он нацарапал несколько теплых слов, а Сторновэй безмолвно сует гребень вместе с непонятно как сохранившимся футляром из пергамента.

Орд-Лис ждет, пока мы соберем все вещи; он нервно вышагивает туда-сюда по берегу. Наконец он берет себя в руки, подходит к Шеклтону и говорит:

— Сэр! Я надеюсь, что вы извините меня и учтете то глубокое уважение, которое я к вам испытываю, и не откажетесь принять от меня этот предмет и взять его на Южную Георгию. Он принадлежит вам!

С этими словами он берет золотые часы и кладет их в подставленные руки Шеклтона. Тот от удивления не знает, что сказать. Он берет часы и подносит их к уху.

— Они еще ходят, сэр! — Орд-Лис начинает плакать.

Пока загружают шлюпку, которую уже подтащили к воде, Шеклтон в главной палатке дает последние наставления, «Наставления на время отсутствия». Он пишет два распоряжения. В дневнике Хёрли он записывает, что в случае его смерти все права на снятые во время экспедиции фотоматериалы переходят к Хёрли; кроме того, он завещает Принцу свой большой бинокль.

В судовом журнале он пишет письмо Фрэнку Уайлду, которым передает ему командование остающимися на острове людьми; кроме того, Уайлд уполномочен в случае смерти Шеклтона вместо него читать лекции об экспедиции, а также вместе с Орд-Лисом и Хёрли написать книгу о плавании на «Эндьюрансе».

«Дорогой сэр, — говорится в заключение письма, которое позволено прочитать каждому из нас, — я всегда относился к вам с полным доверием. Благослови Господь дела ваши и жизнь вашу. Вы можете передать моей семье мои наилучшие пожелания и заверить ее, что я всех люблю и отдал ей все самое лучшее».

Я сопровождаю Шеклтона к ребятам, которые слишком слабы, чтобы прийти на берег и наблюдать за отплытием «Кэрда». Рикенсон приходит в себя после слабого сердечного приступа, Мак-Ильрой сидит рядом с ним, он разложил у Рикенсона на животе пасьянс, что не позволяет тому встать. Рядом лежит Грин; он отказывается принимать пищу, и из-за того, что Мак-Ильрою явно поручено его успокоить, Грин вне себя от злости. Шеклтон присаживается на его мат. Он просит Грина определить моего преемника.

Тот хрипит:

— Преемника вот для этого? Второго такого ленивого оборванца не найти. Провиантмейстер!

Он сердито смеется, потом его сотрясает такой же сердитый кашель, от которого он почти задыхается, но только почти.

— Давай, Чарли, скажи мне, кого ты хочешь согнуть в бараний рог. Я ведь знаю, что ты кое на кого нацелился.

— Я? Да пошли они к черту.

— Стивенсон, — говорит Шеклтон. — Что ты думаешь о нем?

— Дай мне сигарету, Мерс, — пищит «мама» Грин сладким голосом, заметно приободрившись.

Холнесс больше не приходит в сознание. Около него дежурит Маклин. Он докладывает Шеклтону, что Мак-Ильрой прошедшую ночь при подготовке провианта для нашего плавания наткнулся на хлороформ.

— Чтобы мы могли сделать ампутацию, сэр.

Холи дышит совсем спокойно; на его лбу блестят капли пота, тело время от времени подергивается. Шеклтон наклоняется над ним, и пока я проделываю то же самое мысленно, он сжимает дрожащую руку Холи.

Уайлд выводит нас из палатки — шлюпка готова: «Все загружено, Эрнест!» Я иду за ними и вижу, что под легким снегом, летящим над бухтой, Уорсли и Бэйквелл уже сидят у переднего лаза, а Крин и Винсент — у заднего. Собравшиеся на берегу расступаются перед нами, десяток уже готовы столкнуть «Кэрда» в воду. Чьи-то руки, я не знаю чьи, помогают мне взобраться на борт, и только сейчас я понимаю, что ни с кем не попрощался. Я машу рукой; я не могу прерваться, пока Шеклтон пожимает всем руки. Я продолжаю махать, когда он берет за руку Фрэнка Уайлда и не отпускает ее.