Загадки золотых конвоев - Владимир Шигин Страница 67

На этом служба заслуженного офицера в действующем флоте завершается. В октябре 1941 года Н.П. Египко получает назначение в аппарат военно-морского атташе (замыкающегося на ГРУ) при посольстве СССР в Лондоне. Некоторое время является наблюдателем на кораблях британского флота.

Из наградного листа на Н.П. Египко: «…В результате умелой работы с союзными миссиями в СССР в значительной степени способствовал успешному выполнению оперативных заданий высшего командования в осуществлении совместных операций советских и союзных военно-морских и воздушных сил против фашистской Германии».

С февраля 1942-го по май 1946 года Н.П. Египко занимает должность начальника отдела внешних сношений Разведывательного управления Главного морского штаба. Здесь есть один непонятный момент. Должность начальника отдела — штатная должность капитана 1-го ранга. Но Египко, числясь на этой должности, становится контр-адмиралом, тогда как получить такое звание можно, только находясь на должностях начальника управления или его заместителя. За какие заслуги Египко дали звание выше занимаемой им должности? Второго такого случая в годы Великой Отечественной войны я что-то не припомню. А может быть, капитан 1-го ранга Египко занимался какими-то другими делами, а начальником отдела числился исключительно согласно легенде, для отвода глаз? Но чем тогда на самом деле занимался один из лучших подводников СССР в годы самой страшной войны? Любопытно, что, числясь начальником, в общем-то, тылового отдела, Египко награждается тремя боевыми орденами — Красного Знамени и Отечественной войны 1-й степени в 1944 году и Отечественной войны 1-й степени в 1945 году! Далеко не каждый офицер-фронтовик получал такие награды.

После окончания войны Египко исполняет должность заместителя начальника отдела внешних сношений Управления по внешним сношениям Генерального штаба. С 1948 года становится начальником курса в Военно-морской академии. Затем он последовательно является начальником трёх военно-морских училищ: 2-го Балтийского (Калининградское ВВМУ), Училища механиков флота (ВВМИУ имени Дзержинского) и, наконец, ВВМУ подводного плавания имени Ленинского комсомола. Последним училищем вице-адмирал Египко прокомандовал до самой своей отставки в 1967 году. Умер заслуженный подводник в Ленинграде в 1985 году.

Интересны и боевые награды Н.П. Египко. Помимо трёх орденов Ленина, трёх орденов Красного Знамени, трёх орденов Отечественной войны, ордена Красной Звезды и множества медалей, он был награждён двумя иностранными орденами: югославским орденом «Партизанская звезда» 2-й степени и польским «Виртути Милитари» («За воинскую доблесть»), причём оба ордена были получены в 1946 году.

При всей кажущейся ясности биографии вице-адмирала Н.П. Египко, в ней немало тайн. О них мы ещё поговорим в своё время, а сейчас вернёмся к моей встрече с А.А. Чабаненко.

Суть рассказа Андрея Андреевича такова. В 1970-х годах, когда и вице-адмирал Египко, и адмирал Чабаненко давно уже были в отставке, они встретились в Ленинграде. Вечером Египко принимал друга юности у себя в гостях. Когда однокашники обсудили многие волновавшие их проблемы, вспомнили друзей и недругов, Египко неожиданно спросил Чабаненко:

— А знаешь, за что я на самом деле получил Золотую Звезду?

— Как за что? — удивился Чабаненко. — За боевые действия в Испании!

— Не совсем так! — улыбнулся Египко. — Об обстоятельствах моего награждения я никому ещё не рассказывал — было просто нельзя, но теперь, думаю, уже можно. Дело в том, что Звезду мне дали вовсе не за боевые действия, а за вывоз золотого запаса Испании в СССР!

Разумеется, Чабаненко был весьма удивлён таким откровением своего давнего друга. В ходе дальнейшего разговора Египко поведал ему, что операция по вывозу испанского золота была организована ЦК Компартии Испании совместно с НКВД и ГРУ. Владельцем спасённого из рук генерала Франко золота должен был стать ЦК Испанской компартии, перебравшийся в СССР. Подводную лодку, груженную золотом, Египко привёл в Кронштадт. Поход был чрезвычайно тяжёлым. В экипаже имелись анархисты, которые, поняв, что золото вывозят в СССР, подняли мятеж в море. Во время его подавления Египко пришлось лично застрелить двух матросов. В ходе дальнейшего разговора Египко сказал Чабаненко, что история с испанским золотом во многом определила его дальнейшую службу.

Услышанное от Египко Чабаненко рассказал своему сыну Андрею Андреевичу, а тот, в свою очередь, поведал мне.

Теперь, думается, нам будет небезынтересно познакомиться с воспоминаниями самого Н.П. Египко. При жизни ветерана отечественного подплава эти воспоминания не издавались. Лишь недавно они были опубликованы благодаря стараниям его сына, в небольшой брошюре, изданной, к сожалению, весьма ограниченным тиражом и потому и сегодня они практически недоступны большинству читателей. В письменной версии своих испанских приключений вице-адмирал Египко куда менее откровенен, чем в беседе с Чабаненко, и всё же эта печатная версия весьма интересна. Я заранее прошу прощения у читателей за достаточно большую цитату из мемуаров Египко, но без неё нам будет сложно разобраться в исследуемом вопросе.

Итак, предоставим слово самому Николаю Павловичу Египко:

«О гражданской войне в Испании написано много: от газетных статей до серьёзных исторических трудов. Поэтому я остановлюсь лишь на том, что довелось мне пережить самому как командиру подводной лодки. Надо сказать, что с самого начала военных действий между франкистами и республиканцами последние потеряли три подводные лодки типа «В» и к моему прибытию в Испанию их подводный флот состоял всего из четырёх средних подводных лодок типа «С». Одной из них — С-6 — мне и довелось командовать. Лодку я принял от Ивана Алексеевича Бурмистрова, который находился здесь с февраля 1937 года, став первым советским (русским) командиром-подводником в республиканском флоте. На С-6 после повреждения её при бомбардировке в Бильбао был закончен общий ремонт. Мы с И. Бурмистровым решили сдачу-приём корабля произвести непосредственно в море.

По сути дела, это был мой первый боевой поход в Испании. Находились в 15–20 милях от берега, в надводном положении. Было темно, где-то рядом виднелись сигнальные огни проходящих кораблей. Вдруг на этом фоне возникает силуэт мятежного крейсера «Альмиранте Сервера». Бурмистров объявляет боевую тревогу и даёт команду: «Аппараты 1-й и 3-й, товсь!». Я советую подойти поближе к фашистскому крейсеру. Но Бурмистров считает, что уже пора стрелять и командует. «Аппараты, пли!». Одна из торпед, вылетев из аппарата, неожиданно повернула назад и пошла на циркуляцию вокруг нашей лодки. Хорошо, что радиус циркуляции оказался довольно большим и нас она не задела. Вторая торпеда сразу же после залпа сделала резкий поворот и через несколько секунд взорвалась, ударившись о грунт.

Вот тебе и атака! Мы, подавленные происшедшим, пытались найти причины неудачи. Основными оказались неисправность старых итальянских торпед и нежелание части экипажа, враждебного республиканцам, топить свой испанский корабль.

Так состоялась моя приёмка подводной лодки С-6. Под моим командованием находился полностью испанский экипаж моряков. Среди них были коммунисты, социалисты, беспартийные, многие из которых потом оказались анархистами. Все люди разных убеждений. Главной опорой для меня были рабочие парни из Каталонии и Валенсии. Комиссаром был коммунист Паоло, горячий, решительный человек, не раз потом поддерживавший меня в различных ситуациях и помогавший мне в общении с командой, в обеспечении дисциплины и порядка на корабле.